ПРОЛОГ
ФЕЙТ
Сидя на толстой ветке, наверно, трёхвекового дуба и наблюдая, как метрах в пяти под моими ногами бродят заботливая лосиха и два её маленьких лосёнка, не замечая моего присутствия (за два года я так научилась сливаться с природой, что даже она сама, такая чуткая и чувствительная, меня порой не замечает), я не могу не думать о том, что если бы несколько лет назад кто-нибудь сказал мне, что своё семнадцатилетие я буду праздновать именно так, я бы рассмеялась этому человеку в лицо, даже не дослушав его слов. Наверно, вы не поверите, но у меня никогда не было друзей, понимаете, таких, с которыми и в огонь, и в воду. Да, конечно, был определённый круг людей, с которыми я очень хорошо общалась, с которыми мы часто проводили время, но я чувствовала и знала, что между нами нет той необъяснимой связи, которая возникает между людьми, становящимися родными, не имея кровного родства. Я была уверена, что когда-нибудь мне посчастливится узнать это чувство полного растворения в ком-то, кто всегда выслушает и поймёт, будет честным, как с самим собой, никогда не предаст и не обманет. Я знала, что встречу того, с кем можно будет просто молчать, ведь всё и так понятно, и я не ошибалась. Но пока у меня были только знакомые (на самом деле были даже лучшие друзья, но, как оказалось, это только казалось), замечательные и прекрасные, с которыми я обычно и проводила дни своего рождения, да, они нередко менялись по разным причинам, но всегда были. Каждый раз эти люди удивляли меня, подготавливали невообразимые сюрпризы, дарили прекрасные подарки, мы весь день гуляли, смотрели фильмы или играли в боулинг, просто разговаривали по душам. Ничего особенного, как у многих, просто нам было тепло и хорошо вместе, а это самое главное. Так было из года в год, сколько я себя помню. Так должно было быть и в этот раз. И в прошлом году тоже. Но когда тебя окружает практически первозданная божественная красота природы с её бескрайними лесами, величественными горами, спокойной, но могущественной рекой, а где-то сейчас суетливые мегаполисы живут своей шумной жизнью, хотя когда-то на месте самого высокого в мире небоскрёба, росли удивительной красоты деревья, а вместо бегущего метро под землёй текло множество маленьких речек, ты понимаешь, что всё имеет свойство меняться, даже то, что, казалось, навсегда останется таким.
Не подумайте, что мне здесь не нравится. Нет, просто это совсем другой мир, абсолютно не похожий на тот, в котором я жила раньше, в котором живёт большинство людей на нашей огромной планете. Вы никогда не задумывались над тем, что когда Вы просыпаетесь от звона надоедливого будильника, выключаете его или прячете под подушку, решая ещё немного поспать, хотя бы пять минут, потому что вы всё равно успеете, кто на учёбу, кто на работу, потому что школа в соседнем дворе, университет или работа всего в каком-нибудь часе езды на метро или машине, что где-то, чтобы попасть на занятия в школу, детям в сопровождении прекрасно знающего местность отца приходится преодолевать опасный путь, длящийся семь дней: перебираться на другую сторону реки по начинающему таять льду, ночевать в пещерах, укутываясь в одеяла сотканные заботливой мамой, со слезами на глазах отдающей своих маленьких детей и любящего мужа в руки природы? Вы когда-нибудь думали о том, что голова может болеть не от пронзительного шума города с его непрекращающимися разговорами, ревущими машинами и мотоциклами, а от щемящей тишины, когда на тысячи метров или даже километров вокруг нет никого, когда ты один?
Не удерживай то, что уходит, и не отталкивай то, что приходит. И тогда счастье само найдет тебя.
Омар Хайям
Не зови уходящее – позволь ему уйти. Не жди будущего – позволь ему настать. Не усложняй – пусть происхоит то, что происходит.
Тилопа
ФЕЙТ
Я родилась в Нью-Йорке, где и провела первые пятнадцать лет своей жизни, самые лучшие пятнадцать лет своей жизни. Но позапрошлым летом мы с папой переехали сюда. Позапрошлым летом мы похоронили маму и переехали сюда…
Папа увлекался самолётами с детства. Дедушка был пилотом, а бабушка стюардессой, так они и познакомились. Вскоре родился мой папа, и ему ничего не оставалось, как влюбиться в небо, потому что именно там зачастую находились его родители. Пока они были в рейсе, он сказал своё первое слово, впервые подрался, поцеловался с девочкой, забил первый гол… Но папа никогда не чувствовал себя обделённым вниманием родителей, потому что время, когда они собирались все вместе, было настолько прекрасно, что воспоминаний о нём ему хватало до следующей встречи. К тому же в отсутствие родителей ему не приходилось скучать, ведь жил он с двумя бабушками и двумя дедушками и был единственным их внуком со всеми вытекающими отсюда последствиями, да и одному ему всегда было чем заняться. Уже с самого раннего детства папа начал создавать макеты самолётов. Он старался как можно больше узнать об этих «железных птицах», искал в гараже и собирал на улице различные интересные для него, но бесполезные для других людей вещицы, из которых потом необычайно искусным образом создавал свои собственные мини-самолёты.
Как я уже говорила, папа никогда не ревновал своих родителей к их работе, к небу, наоборот, он был счастлив за них, потому что им несказанно повезло, ведь они занимались любимым делом. Одно папе казалось несправедливым, что родители пропускают порой те моменты жизни своего сына, которые, как ему казалось, им бы очень хотелось разделить с ним, а если честно, то и ему с ними. Поэтому папочка придумал, как мне кажется, на удивление простой, но довольно наивный способ общения с теми, кто в небе. Как только в его жизни случалось какое-то важное событие, а родители были в рейсе, он сразу же бежал в ближайший магазин, где продавались воздушные шары, наполненные гелием, и покупал один или несколько, в зависимости от ситуации. Если можно было ограничиться одним или несколькими словами или просто каким-либо знаком или рисунком, то всё писалось или рисовалось фломастерами прямо на шарике. Но иногда, когда эмоции переполняли папу, он сочинял небольшие записочки и прикреплял их к верёвочкам шариков, потом выходил на улицу и, с надеждой глядя в небо сказочно-изумрудными глазами, отпускал шары, он верил, нет, он был абсолютно уверен, что скоро родители всё узнают. И знаете, это работало, не знаю как, но мои бабушка и дедушка всегда знали обо всём, что хотел сказать им их сын. И да, по мере взросления папа кое-что заподозрил, поэтому своим бабушкам и дедушкам рассказывал не обо всех посланиях, а родители всё равно их «получали». А потом вообще прекратил их отправлять, но, опять же, ничего не изменилось. И вы знаете, он был счастлив.
