– … есть высокий риск смерти или утраты умственных способностей. У Вас осталось не больше полугода. Подумайте, взвесьте все «за» и «против». Я выпишу Вам препараты для купирования симптомов, но они не избавят Вас от них полностью. По мере развития заболевания могут появляться расстройство памяти, судороги, нарушение остроты зрения и слуха…
Прихожу в себя на скамейке. Где я?
С разных сторон раздаются стук и шарканье подошвы о мостовую, рычание двигателей, голоса. Всё как в тумане.
Напротив меня витрина. В ней отражаются длинные каштановые волосы, тусклые карие глаза на бледном лице, рубашка и брюки на худом теле. Впереди промелькнул йоркширский терьер на поводке, засвеченный ослепляющими лучами закатного солнца.
Это происходит со мной?
Слух режет звонкая мелодия. Она будто пронзает каждую клеточку моего больного мозга. Почему я?
Я не сразу понимаю, что это мой телефон. Открываю сумку и опускаю в неё руку. Гаджет тяжёлый. На экране высвечивается «Мама». «Ответить».
– Доченька, что сказал врач?
– М…
Слова пропадают. У рта нет сил, чтобы открыться.
– Ну что? Прошу тебя, не молчи!
– У меня рак головного мозга, – голос не похож но мой. Безчувственный.
В трубке тишина. Внезапно становится трудно усидеть на одном месте. Взгляд начинает блуждать по неразличимым лицам. Первыми слышатся всхлипы.
– Как же так, Анечка? Это точно? Ещё можно что-то сделать? Не отчаивайся, мы…
– Мам. Я не могу сейчас говорить. Пока.
– Доченька, подожди…
Сбрасываю. Рука продолжает держать телефон передо мной. Я поднимаю глаза на витрину, плюшевых зверей на ней, пластмассовые машинки, большой розовый замок, пытаюсь разобрать мелкие надписи под солнечным блюром.
Откуда у меня опухоль? Наверное, это просто ошибка. Да. Точно.
Телефон падает обратно в сумочку. Я встаю, приковывая внимание к склеенным бледно-розовым круглым плиткам под ногами. Дома ждёт Стёпа. Мне на работу завтра. Нужно подготовить документы и ужин.
Снимаю туфли, закидываю их в угол. Сумку оставляю в прихожей вместе с ключами и прохожу в гостиную. Высокий голубоглазый блондин лежит на диване перед телевизором, закинув ногу на ногу, с банкой пива в руке. Свободная лежит под головой.
Я приближаюсь к нему и целую в щёку.
– Привет, любимый.
– Привет, – не отрывается от просмотра.
Сажусь на край дивана так, чтобы не придавить ноги Стёпы.
– Сегодня была у врача. Помнишь, я тебе говорила?
– Ага, – делает глоток пива.
Мысленно пытаюсь сформулировать не сильно травмирующее предложение. Как ни стараюсь, мягкие слова не подбираются. О таком возможно сообщить, не причинив боли?
– У меня рак.
Медленно поворачивает голову и пялится на меня несколько секунд.
– И сколько тебе осталось?
– До операции три месяца. Без неё полгода.
– Понятно. Ну… – чешет затылок и смотрит на пиво. – Не расстраивайся. Сделаешь операцию и всё.
– Я могу умереть или стать инвалидом.
– Не парься. Ты всё равно заранее этого не узнаешь.
Снова поворачивается к телевизору, опустошив банку. Я всматриваюсь в его лицо больше минуты, надеясь, что он скажет ещё что-нибудь или обнимет, но этого не происходит.
– Выглядишь так, будто тебе всё равно.
– Это не так, малышка. Я очень за тебя переживаю, – бросает на меня взгляд и снова таращится в экран.
– Не похоже.
Резко садится. Его лицо оказывается в нескольких сантиметрах от моего. Я рефлекторно наклоняюсь назад.
– Я плакать должен!? Что тебе от меня ещё нужно!?
– Не кричи. – Обида расстилается липким полотном в больном мозгу. – Мне нужна поддержка! – Встаю и, круто повернувшись, направляюсь в ванную.
– Опять ты раздуваешь скандал из ничего! Истеричка! Как всегда, я оказался плохим. Спасибо за испорченный вечер!
Закрываю дверь, получается громкий хлопок. Останавливаюсь спиной к входу. Запускаю руку в волосы и стараюсь глубоко дышать. Очередная ссора. Потрясающе. Подхожу к раковине и умываюсь холодной водой. Приподнимаю голову и вижу в зеркале мокрые передние прядки, стекающую по лицу воду и глаза, наполненные слезами.
Вновь опускаю, почти роняю, голову. Волосы падают вперёд. Пристально слежу за каплями, скатывающимися по раковине в сетку. Стёпа прав, я преувеличиваю. Всё в порядке, врачи ошиблись. А если нет, то операция обязательно мне поможет.
На работе аврал. Я бегаю с документами туда-сюда, попутно успевая писать отчёты. Телефон разрывается: «Я бы хотел встретиться с Виктором Юрьевичем. Возникли проблемы на одном из предприятий…»
– Анна Александровна, вот то, что Вы просили. Мне нужны…
– Анна Александровна!
– Анна…
Тошнит. Бегу в туалет. Едва успеваю добежать до кабинки. На ватных ногах подхожу к раковине и включаю воду. Подставляю пальцы по шипящую струю. Второй раз за утро. Голова раскалывается.
Всё в порядке. Я просто переутомилась. Закрываю покрасневшие глаза и вслушиваюсь в шум проточной воды.
Я вздрагиваю, ресницы взлетают вверх от резкого звука входящего сообщения. Медленно выдыхаю и достаю телефон из кармана брюк. Открываю мессенджер.
Инга: Девочки, сходим сегодня куда-нибудь после работы?
Марина: Да, давно мы никуда не выбирались. А мы, между прочим, молодые красивые девушки. Нам не в офисах сидеть надо, а в клубах мальчиков цеплять.
Снежана: Полностью согласна. Аня, ты идёшь?
Выключаю воду. Как раз отдохну.
Мы садимся за столик в кафе. Фоном играет расслабляющая музыка. К нам сразу подходит официант и уже через пять минут приносит напитки и ПП десерты.
– У меня столько новостей! – Инга, круглолицая брюнетка в блестящем синем платье, взмахивает руками.
– У меня тоже, – тощая русоволосая Марина постукивает длинными ногтями по чашке с кофе. – Помните, я рассказывала о своём начальнике? Так вот, мне всё-таки удалось затащить его в постель.
– Умница, подруга! – Снежана поправляет белые волосы. – Я узнала, что мой спит с какой-то бабой! Представляете? Найду её и все волосы выдеру. И тот кабель хорош! Сейчас пытается подарками прощение вымолить. Оставшиеся деньги из него вытяну и брошу. Не понимаю, как я вообще могла встречаться с ним!
– А у тебя что, Аня?
– Я… – три пары глаз устремляются в мою сторону. Знаю, это всего лишь ошибка, но почему-то хочется рассказать, – ходила к врачу вчера. Он сказал, что у меня опухоль мозга.
– Типа рак? – Инга выпучивает глаза.
– Ты больше не сможешь с нами тусить?
– А поехали в клуб прямо сейчас?
– Да-да! Поехали! Аня, ты с нами?
– А?… Да.
Непонятное неприятное чувство скребётся внутри. Волноваться не о чем, но почему Стёпа и девочки реагируют так, будто им совершенно неинтересны мои чувства?
