По черной изгаженной тверди,
Под выцветшим сводом небес,
Средь грязи, угара и скверны
Несется огромный экспресс.
Мы в поезде мчимся, зевая,
Не ведая путь свой и цель.
Несемся за призраком рая,
А поезд с разгона влетает
В огромный бетонный тоннель.
В огромный тоннель!
В огромный тоннель!
В огромный тоннель!
А бег все быстрей и опасней
В бетонной бездонной тюрьме.
Вдруг вспыхнул свет ламп и погас он,
И поезд несется во тьме!
Темнее, темнее, темнее
Тоннеля кромешная щель.
Быстрее, быстрее, быстрее
Мы мчимся вперед,– нет, скорее
Мы падаем в черный тоннель!
В черный тоннель!
В черный тоннель!
В черный тоннель!
Как пуля в стволе мы несемся
И чувствуем холод и страх,
И нету надежд, что спасемся,
И близится бездна и крах.
И неудержимо стремленье
В неведомую пустоту.
Неостановимо движенье,
И неотвратимо паденье
В зловещий провал, в темноту!
Летим в темноту!
Летим в темноту!
Летим в темноту!
Как неотвратима расплата
За гибель загаженных рек,
За подлость духовных кастратов,
За то, что так алчен и гадок
Безумный, больной человек.
Мы слишком умны, чтобы верить
И слишком глупы, чтоб понять:
Мы – алчные, хищные звери —
Способны всю землю взорвать.
И, может, он скоро взорвется
Земной, очень маленький шар,
И всех нас – никто не спасется! —
Поглотит вселенский пожар.
И близится миг наш последний,
Прощения прощального нет!
И нету молитв исповедных,
Нет Бога, нет Слова, нет Света —
Лишь нам обреченным ответ:
Выхода нет!
Выхода нет!
Выхода нет!
Нет, что-то в конце засветилось,
Как милость, как новый завет —
Неужто надежда явилась?
Неужто нам есть еще свет?
Есть еще свет?
Есть еще свет?
Есть еще свет!
