Люди, как муравьи, обижаются на Бога, не видя дальше ветки осины, в которую уперлись!
Я шёл по парку и наслаждался весенней погодой. Только весной так глубоко и волнующе всё пахнет, только весной, так жизнеутверждающе и призывно поют птицы. Я шёл и напевал какую-то мелодию про себя. Вдруг моё внимание привлёк небольшой жук на земле. Он сосредоточенно бежал вперёд и тащил на себе комок глины или ещё чего-то, так не поймёшь. А через несколько метров перед ним была борозда с жидкостью, то ли масло с бензином, то ли ещё какая-то химия. Жук этого не видел и бежал вперёд. Я пожалел его и бросил у него на пути толстую ветку, которую он не смог бы перелезть с грузом и вынужден был бы её обойти. Жук упёрся в ветку и попытался перелезть, с ходу не получилось. Он бился, бился о ветку, пытался на неё вскарабкаться, но ничего не получалось, и он падал обратно. Ругая меня и несправедливую жизнь, он пытался снова и снова. Ведь дом был так рядом, но всё было тщетно. В конце концов, ему надоело и он отступил и пошел в обход, ворча и чертыхаясь. Жук был спасён.
Рабочий день близился к концу, я уже представлял себе, как приеду домой, поем вкусный ужин и вытяну ноги у телевизора с чашкой чая. Вдруг прозвучал звонок, звонила жена:
– Слушай! Там бабушке очень плохо, надо срочно везти её в город с дачи. У меня опустились руки. До счастья оставалось так мало, а тут надо садиться в машину и ехать за сто километров от города. Что делать, я поехал. Бабушка была очень сильная и никогда не показывала, что ей плохо, и уж если она попросила о помощи, значит действительно всё серьёзно. У неё был рак, наступило улучшение после химии, а теперь, видно, снова рецидив. Я приехал в деревню, забрал её. Она действительно была очень плохая, и мы поехали.
Было темно, дороги плохо освещены, шёл дождь. В общем весь набор для комфортной езды. Но впереди я видел ужин и рюмку коньяка или несколько рюмок коньяка, поэтому мчался во все лопатки, нещадно нарушая скоростной режим. Бабушка полулежала на заднем сиденьи, уцепившись в ручку двумя руками. Вдруг из темноты в свете фар появился гаишник и повелительным жезлом приказал остановиться. «Этого ещё не хватает», -проматерился я про себя и остановился на обочине.
– Сержант Смирнов, – представился он, -Ваши документы.
Я отдал.
– Пройдёмте в нашу машину
Глубоко вздохнув и вспомнив всех и вся нехорошими словами, я поплёлся за ним в их машину.
– Командир, там бабушка при смерти,– попытался я оправдаться. Но ничего не получилось.
Я сел в патрульную машину.
– Лейтенант Стрижёнов, – представился старший.
– Что ж вы, товарищ водитель, так безбожно нарушаете скоростной режим, -спросил он.
– Командир, у меня бабушка в машине, последняя стадия рака, еле жива. Вот тороплюсь её скорей отвезти в больницу.
– Нет, ну я всё понимаю, но сто сорок километров в час в населённом пункте -это явный перебор.
– Да, я согласен, но бабушка!
– Будем оформлять? Это лишение прав? – спросил он, играя ручкой и вопросительно, с намёком, смотря на меня.
– Командир, я не готовился к поездке, с работы сорвали, только 1000р.
– Не, ну за такое нарушение 1000р мало, – сказал лейтенант.
В это время сержант сходил к моей машине, нагнулся, посмотрел в салон, покачал головой и вернулся.
– Бабка действительно очень плохая, – сказал он.
– Да я всё понимаю, – лейтенант нервно крутил ручку, – но такое превышение. А если бы там по деревне другая бабка шла, и вы бы её сбили. Тогда что?
Я обречённо смотрел в окно, разговор шёл по кругу, время шло. Наконец, через пол часа обсуждения правил дорожного движения, сложившихся финансовых обстоятельств и милосердия, лейтенант в сердцах бросил ручку на пол и сказал:
– Положите под сиденье и поезжайте. Аккуратней на дорогах!
Я забрал документы, сел в машину и поехал дальше. Дождь уже прекратился, на улице стало посветлей, но я всё равно стал ехать аккуратней. Да и рюмка коньяка с ужином как-то отошли на второй план. Я ехал и думал, ну как же так, делаю ж благое дело и вдруг такое наказанье. За что?
Вдруг спереди образовался затор. Я притормозил и поехал уже совсем медленно. Пробка текла, как желе по стеклу, трудно, вяло и тоскливо. Наконец, забрезжил просвет. Но что это? На дороге стояла скорая и полиция, кто-то лежал на земле, покрытый покрывалом.
«Человека сбили», -прокомментировал человек, возвращающийся в свою машину на обочине. Бабушка шла подслеповатая по дороге, темно, дождь, её и сбил какой-то лихач на мерсе.
Я проглотил комок. А ведь это мог быть я! Я же так же мчался, как сумасшедший. И если бы “гаишники” меня не остановили, я мог бы быть тем лихачём. Злые и жадные “гаишники”, которых я поминал нехорошими словами, спасли меня от кошмара непредумышленного убийства, сидения в тюрьме и пожизненных мук совести. Боже, как же мне повезло!
А жук, наконец-то, обежал эту большую ветку, что я бросил у него на пути, и радостно побежал в свою норку!
