Сергей Цветков - Жизнь со смертью визави

Жизнь со смертью визави
Название: Жизнь со смертью визави
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2021
О чем книга "Жизнь со смертью визави"

Стихи я пишу всю жизнь. Начал публиковаться ещё в конце 1980-х. В 2010 году стал лауреатом премии журнала «Москва» за цикл стихов «На чётках времени». Но это всегда были журнальные публикации. Теперь вот решился собрать свои лучшие стихотворения под одной обложкой.

До сих пор вы знали меня как историка. Но грань между историей и поэзией не так резка, как может показаться на первый взгляд. Это заметил ещё Аристотель: «Историк и поэт отличаются друг от друга не речью – рифмованной или нерифмованной; их отличает то, что один говорит о случившемся, другой же о том, что могло бы случиться. Поэтому в поэзии больше философского, серьезного, чем в истории…». А Константин Паустовский заметил: «Поэтическое восприятие жизни, всего окружающего нас – величайший дар, доставшийся нам от поры детства. Если человек не растеряет этот дар на протяжении долгих трезвых лет, то он поэт или писатель».

Поэзия пробуждает в нас мудреца и ребёнка. Надеюсь, моя книга стихотворений не будет исключением.

Бесплатно читать онлайн Жизнь со смертью визави


«С раскрытой книгой дотемна»

С раскрытой книгой дотемна…


Зимой так трудно у окна

порой понять, который век

кружит над миром мокрый снег,

горит фонарь, гудят авто,

и жизнь со смертью визави,

и на твои слова любви

не отзывается никто.


Зимой у тёмного окна

с раскрытой книгой ты стоишь,

и сам себе ты говоришь,

что одиночества вина

страшней продажного стиха

и первородного греха,

что ты не в силах отгадать

хоть каплю смысла этих мук,

что счастье в прожитых годах

склевало время, как индюк,

что бесконечен мокрый снег,

что нет ни твари, ни Творца,

а есть усталый человек,

и есть бессмыслица конца…


И возле тёмного окна

ты закрываешь пухлый том

и натираешь докрасна

глаза о темень за окном,

стараясь лучше рассмотреть

судьбу, у бездны на краю,

но снова видишь только твердь

земную и небесную,

фонарь и мокрую пургу,

следы от галок на снегу, —


как клинопись вспорхнувшей жизни…

Блудный сын

Приблизился, дрожа… Полдюжины овец

теснясь, таращатся бессмысленно-любовно.

Из очага льнёт дым к ногам, и словно

взбесился пёс от радости. Отец

чуть щурится, застыв в дверях безмолвно.


Молчит и он – вернувшийся беглец.


Что вспомнил он теперь – года веселья, блуда,

скитаний и мытарств в далёких городах?

Зачем он выбрал боль, зачем он выбрал страх,

исчезнул – в никуда, вернулся – ниоткуда?


Старик безмолвствует, ещё не веря в чудо,

а сын бросается к ногам его во прах,

боясь увидеть вновь в прищуренных глазах

любовь, которая гнала его отсюда.

Евангелие от Морфея

Вначале были сны. И в снах

Был создан мир. И сном вовеки

Пребудет он, как в зеркалах


Стократно множась в человеке.

И в этом лабиринте некий

Мы ищем смысл. Находим страх.


Мир – сновидений вереница.

Стихии, звёзды, ход времён

Со мной растают – зыбкий сон, —

Чтоб вновь кому-нибудь присниться.


Так, сна не перейдя границу,

Творит миры Архитектон,

И, сном во сне заворожён,

Никак не может пробудиться.

«Во мне чужая жизнь живёт»

Во мне чужая жизнь живёт

И помнит – памятью моей —

Прохладу галилейских вод

Под тяжестью босых ступней,


Раскидистую тень олив,

Молитву кроткую в саду…

И, только этой жизнью жив,

Я по земле на крест иду.

Под рукою Творца

Под рукою Творца

глина податлива, как

дева во вторую

ночь любви.


Под рукою Творца

холст становится небом,

расцвеченным

радугой Его глаз.


Под рукою Творца

звуки, словно пчёлы,

собирают в душе

горький мёд страстей.


Под рукою Творца

с сухим стуком

нанизываются слова

на чётки Вечности.


И даже Смерть, —

злобный пёс,

грызущий кость Забвения, —

лижет руку Творца.

Творение

Шесть дней не покладая рук

Трудился Плотник. На заре

Вставал и под весёлый стук

Он что-то строил во дворе.


Он сваи вбил, срубил помост

И чёрным бархатом покрыл.

Своей рукой он сонмы звёзд

На бархате изобразил.


Все получалось у него.

Соседи в голос, как один,

Превозносили мастерство

И опытность его седин.


… Но вот закончил. Вытер пот.

И Сын взошёл на эшафот.

Тени

Осенний сад застыл в преддверье листопада…

В узор ветвей притихших сумерки вплелись,

и тонкий аромат грядущего распада

таит в пучках травы уже чуть прелый лист.


Какая горькая прохлада! И какая

на всём печаль!.. По камертону тишины

настроив сердце, память извлекает

созвучья давних слов, предчувствия и сны.


И сладко мне стоять средь призраков манящих,

лелея в памяти бесплотный их улов,

и видеть, как сквозь ряд торжественный стволов

последний солнца луч уводит дальше в чащу, —


в Элизиум ночной, под тёмный свод ветвей,

дрожащую толпу ещё живых теней.

Безумие

Бывает – ночью скрипнет дверь:

крадётся тихими шагами

безумие – пятнистый зверь

с бледно-лиловыми зрачками.


Движенья плавные легки.

Он припадает к изголовью,

и ромбовидные зрачки

его вскипают чёрной кровью.


От шкуры с крапинами звёзд

исходит тонкий запах тлена.

Он лижет руку мне, как пёс,

роняя на пол хлопья пены.


Но знаю: стоит мне вздохнуть,

иль взгляд лилово-водянистый

поймать – и прянет мне на грудь

безумие – мой зверь пятнистый!

На балу сновидений

В небе простуженном, снежном и мглистом,

в снежной и мглистой тоске твоих глаз,

помню: нездешняя, блеском лучистым,

блеском лучистым надежда зажглась.


В тихом сиянии том серебристом,

в том серебристом, окутавшем нас,

вечер доставил нас в синюю пристань,

в синюю пристань – полуночный час.


Всё растворяется в памяти мутной.

Но до сих пор этой грёзы минутной,

грёзы минутной забыть не могу:


словно в ту ночь, на балу сновидений

вижу я ангелов белые тени,

белые тени на чёрном снегу.

С любой строки

Прошу – сегодня не покинь!

Дождись – и час придёт:

начну молчать с любой строки,

что вдох мой оборвёт.


И вздрогнет каплей грустный сад.

Но ты его ветвей

не испугай. Он будет рад

несмелости твоей.


Застынь и вслушайся – ведь так

не в каждую же ночь

призывно-страшно дышит мрак,

что даже жить невмочь!


Бежать – куда? Ведь там стеной,

навеки плен суля,

уже скрепили сговор свой

с жасмином тополя.


Творец достал свои стихи,

сломав луны печать,

и мне теперь – с любой строки —

один исход: молчать.

«Я большей правды не ищу»

Я большей правды не ищу —

зерна, что зреет в борозде,

и, зная путь к своей звезде,

к другим дорогу не мощу.


Я верю, – в час, когда слежу

за вереницей птичьих стай, —

что, перейдя времён межу,

коснусь иных, нездешних тайн.

Иконник

На колокольне уцелевшей,

в провинциальном городке,

сжимает кисти в кулаке

старик, от ветра посиневший.


Здесь все разгромлено… Так жалки

нагие ребра кирпичей!

И слышно сизых голубей

урчанье сытое на балке.


Внизу – проржавленные крыши

прикрыл подтаявший снежок.

Так мал старинный городок!

И почему-то сверху – ближе…


Демисезонное пальтишко

совсем не греет на ветру.

Да, годы, годы… Этот труд

задумал он ещё мальчишкой,


когда вот здесь, у парапета,

он вдруг впервые обомлел

от солнечных слепящих стрел, —

как будто с неба Ангел Света


сходил на землю. И невольно

то счастье вдох оборвало,

и небо в грудь ему вошло,

и сердцу стало сладко, больно…


Старик становится на ящик,

мешает краски; и слегка

дрожит озябшая рука,

касаясь кистью глаз скорбящих.


Гуляет ветер, сохнут лики.

А даль огромна и светла,

как скат высокого чела,

на коем он выводит блики.

Ночной полёт

Под лунный бубен так певуче

выводит смерть напев простой.

Душа летит звездой падучей

на этот зов в тиши ночной


и в пляске звёздного шамана

кружится, лёгкая, во мгле…

Как просыпаться утром странно

на безразличной ей земле!

Сны

Остывают тихие закаты,

гаснут в небе бледные просветы…

Это нам почудилось когда-то,

что мы жили во вселенной где-то.


Разве были – золотые травы?

Разве были – голубые воды?

Это только сладкая отрава,

наших снов безбрежная свобода.


Разве гулкий шум весенних ливней

в самом деле нами был подслушан?

Отчего ж сильней и неизбывней

с каждым днём тоскуют наши души,


слыша эти тающие звуки,

видя эти блекнущие тени?

Это только музыка разлуки

радугой размытых сновидений.

Маленький гном

Ночь холодным, туманным челом

прислонилась устало к окну.

О, не прячься, мой маленький гном,

все равно я теперь не усну.


С этой книгой читают
В настоящее время «Сотворение мифа» – это единственная книга, которая в популярном стиле и доступным языком знакомит читателя с проблемами становления русской историографии, рисует портреты первых российских учёных-историков и разворачивает полную картину зарождения норманнизма в Швеции и его последующего укоренения на русской почве. Книга содержит очерк древней русской истории, написанный с позиций современного исторического знания. Библиографич
12 веков русской истории под одной обложкой – на примере наиболее ярких событий и биографий, а также выразительных, но малоизвестных эпизодов нашего прошлого.Книга предназначена для широкого круга читателей.
Книга известного историка С. Цветкова посвящена одному из самых драматических периодов древней русской истории – эпохе княжения Владимира Святославича, крестителя Руси. Это время, когда в кровавых династических распрях и бесконечных ратях с воинственными соседями рождалось единое русское государство, сразу занявшее место в ряду сильнейших европейских и мировых держав. Личность князя Владимира и его эпоха до сих пор вызывают споры и неоднозначные
В сборник исторических миниатюр вошли наиболее яркие факты биографий знаменитых правителей, художников и философов прошлого, а также выразительные, но малоизвестные исторические эпизоды, относящиеся к разным странам и эпохам.Книга предназначена для широкого круга читателей.
В этой книге два цикла стихов. В первом представлен образ женщины во всех её воплощениях ярко-выпукло или расплывчато-отдалённо. Это женщина-цветок, женщина-русалка, гетера, вдова, восточная красавица и прост любимая женщина.Второй цикл «Ты в сердце моём, Мама!» посвящен моей маме.
Эта книга, как и предыдущая, способна заинтересовать только тех, для кого поэзия является любимой и востребованной. Не считая себя профессионалом, автор врачует стихами. И если после их прочтения вы станете хоть немного добрее, светлее и чище душой, если сможете посмотреть на жизнь свежим взглядом, значит, он достиг своей цели.
Всё, что творилось в моей душе, то, что я пожелала доверить словам, облачая в рифмы. Любовь, боль потерь, посвящения, переживания. Волны откровений и парус фантазий – куда они меня занесли? И где моя бухта? Может Вы, читатель, найдёте ответ в моих стихах? Разберёте катакомбы событий и лабиринты троп? Этот сложный и в то же время простой кроссворд моей изломанной судьбы. Дерзайте! А вдруг да получите удовольствие? Надеюсь. Или хотя бы Вас посетят
Эти глубокие, противоречивые чувства, эмоции, наполненные контрастом, изложены в этой маленькой, крохотной книге.Произведения очень яркие, ведущие к осознанию, к пониманию, к состраданию героя. Четырнадцать из которых посвящены прекрасной даме Анили. Культ «Прекрасной дамы». Эти стихи заставят вас плакать, любить и радоваться жизни.
С каждым цветком связаны легенды, мифы, поверья, даже с таким трепетным, как анемоны. О том, как с помощью этого весеннего цветка можно гадать и привораживать, что значит, если он снится, как по греческим мифам появились анемоны – обо всем этом можно прочитать здесь.
Неверность или, наконец, пришла твоя судьба? Зачем вы повстречались на пути? Что сулит эта встреча? Новая любовь, новые впечатления, новые мысли и ощущение, что именно эти отношения будут прекрасными, правильными, чудными. Что это, уверенность в то, что теперь у тебя всё будет идеально, или иллюзия?
Двойняшки Марк и Фия попадают в удивительную Метаполию, которая соединила между собой тысячи вселенных. Им предстоит изучить новый захватывающий мир, учиться в Академии Метаполии, завести друзей, а также побывать в чаще Высоколесья и глубинах Аквариона. Однако двойняшки не знают, что над Академией нависла тень опасности, развеять которую могут только они.
Хотите ИДЕЮ? Тогда скорее открывайте эту книгу – она там! Розовый Садовник или просто тетя Роза расскажет, как она сварила целую кухню варенья и зачем покрасила стены своего дома в розовый цвет. Эта история о том, что иногда даже самая невероятная идея может воплотиться в жизнь и сделать жизни других лучше.