Густым декабрьским вечером, когда снег укутал в синее улицы, в опустевшей редакции грустил одинокий Редактор. За праздничное настроение в этом году отвечала только усталая гирлянда на стене.
– Несовременный, соцсети, окупаемость, тьфу ты, секс и еда, – бубнил он в адрес молодого начальства.
Их зеленый директор поручил «делать посты в соцсетях», и было в этом что-то стыдное, что лучше скрывать под покровом зимней ночи. Дело, похоже, неуклонно шло к выходу на пенсию: все намекают, да похихикивают, да вон какую ерунду поручать стали.
Редактор заходил на странички других журналов, на которые велели подписаться: уважаемые издания, а туда же. Захаживал и в профиль Ильи Никанорыча: тот писал в фейсбуке много, но дельно, да и люди интересные собирались в обсуждениях. Что уж, порядочные тоже в Сети попадались: делились правдивыми мыслями, а еще фотографиями кошечек, собачек и внуков. Только беспардонно, как всегда, преследовала яркая реклама: курсы МАСТЕРСТВА КРИЭЙТИВ РАЙТИНГ.
– Бессовестные! – погрозил Редактор экрану кулаком и закрыл окно фейсбука.
Вот же, и многие коллеги, уважаемые когда-то, там промышляют.
Вернулся к завалу писем, но и здесь, как назло, наткнулся на короткие рассказы некоей Зизи Ляфамм, творческая биография которой сводилась как раз к учебе на этих самых бессовестных курсах, и номера телефона для связи. «Ну и чему они там учат?» – ворча, пролистывал файл Редактор. Ах, приемы и коктейли, латте, креветки и смузи… Ну ничего, он тоже может так бессовестно, как эти все… Поднял трубку, набрал номер.
– Это Зизи Ляфамм? Добрый вечер, звоню вам из журнала «Новый пионер». Да, получили рассказы. Вы учились вот на тех курсах, а у кого? Пишете вы ужасно, прямо невозможно. Вас всему переучивать надо, заново. Над каждым словом работать. Как репетиторство. Да все плохо! Недостоверно, детали нужны, детали. И разделяйте пространство реальной жизни и художественного вымысла. Но… но в вас чувствуется желание писать. Могу помочь! Давайте заниматься. Да ничего страшного, что не в Москве, по скайпу. Откуда вы? Из Зеленого Дола? – Он замешкался. – А… ладно, можем по скайпу. Эм… прислать на имейл информацию? Какую вам информацию, могу прислать свои рассказы для примера… Я так занимался с одним, на Кокошинскую премию его вывел!
Закончив разговор с поддакивающим голосом в трубке, Редактор еще раз пробежался взглядом по аляповатой гирлянде случаев на богемных вечеринках и курортах. Встречались иногда и забавные. «Тоже мне, мастерство криэйтив райтинг, вести дневник такой вот жизнишки». На последнем рассказе задержался, внимательно его прочел. Говорилось о маленькой девочке из маленького города, которая ездит по маленькой квартире в кресле туда-сюда, мечтает о мире Великого Гэтсби, выдумывает его, пишет.
– Вот, умеет же сочинять. Правда, надо позаниматься с ней. Или…
И захотелось ему стать Дедом Морозом и полететь в Зеленый Дол, начудить там чего-нибудь. А может, позвонить еще раз этой Зизи или как ее там, извиниться, утешить. Только пошел он в ближайшее кафе за лавандовым рафом, как все эти бездельники из соцсетей – видел в ленте.
Что-то остановило у самой двери, может, висевшая на ней поблекшая мишура, скрученная в сердце. Ох… Уже в дубленке, еще не застегнутой, он опять включил компьютер, вошел в соцсеть, набрал имя Зизи Ляфамм в поиске. «Да нормальная она, ходит вот нарядная по своим зеленодолским пивнушкам. Ничего, значит, так ей и надо».
А потом был звон, яркая вспышка и длинный тоннель. Он долго летел вдоль выпуклых стен, едва не цепляясь за них углами своего телевизора, потом выпал на ярко-зеленую лужайку под голубым небом. Не успел откашляться и произнести: «Так вот куда попадают после боя курантов…», как увидел рядом одуванчиковую бабулю в квадратном пузатом экране.
– А ты чьих будешь? – спросил по-русски и по-немецки, затем повторил вопрос на английском.
– Я всемилостивейшая речь Ее Величества, – едва слышно, лениво заглатывая слоги, ответил телевизор рядом.
– Ну, с Новым годом, Ваше благородие. Очень приятно. А остальные где?
– Я об этом знаю столько же, сколько и вы. До вашего появления… кхм… прямиком из синевы… здесь не было и души.
– А где это мы вообще? И на каком основании?
Изображение в пузатом экране помотало белыми кудряшками и застыло в легкой безадресной улыбке: