Капелька сливочной массы, которая несколько часов назад была вкуснейшим мороженым с карамелью, предательски дрожала у кромки стаканчика. Сам же стаканчик был зажат в руке у спящей девушки. Будильник на телефоне разрывался – уже 17-ый раз упорный палец жал “позже”. Уставший мобильный показывал 2% заряда, поэтому следующая трель будильника должна была стать последней. Но этому не суждено было произойти, ведь именно в этот момент мороженое капнуло на руку Лили. Она резко вскочила, пытаясь стряхнуть неприятную жидкость. Сон как рукой сняло, и девушка схватилась за телефон. Он показал 8:48 и отключился, неприятно пискнув напоследок.
– Нет-нет-нет-нет! – запричитала Лили, мечась по комнате в поисках зарядки.
Через три минуты она уже ловила такси, параллельно натягивая задники кроссовок и судорожно подключая телефон к внешнему аккумулятору.
“Фух, хоть этот заряжен” – стало немного спокойнее. У тротуара затормозило желтое такси. Девушка села в машину и назвала адрес водителю.
Естественно, зубы она почистить не успела, поэтому дико обрадовалась находке в виде последней подушечки в пачке жевательной резинки. Это было как нельзя кстати, ведь нужно было как-то замаскировать выпитое накануне красное полусухое.
“Кажется, мне сегодня везет. Ну, кроме того, что я чуть не проспала самое важное интервью в жизни”
Лили вытащила из сумки тщательно подготовленные вопросы и досье, убедилась, что помнит наизусть каждое слово и убрала бумаги обратно.
Сегодня ей предстояло взять интервью у доктора Гизем Айдын, известного акушера, которая за последние несколько лет прославилась благодаря спасению детей и женщин в буквально безнадежных случаях. В Интернете ей даже пытались приписывать паранормальные способности, настолько невероятными были новости о ее успехах.
Для Лили это был долгожданный шанс занять в редакции американского журнала “Wave 6” достойное место среди остальных репортеров. Конкурировать с коллегами за самые интересные темы было сложно, учитывая, что среди них были настоящие звезды независимой журналистики. Рита Спеллинг, например, раскрыла многомиллионный коррупционный заговор вице-премьера и табачной корпорации, а Ноа Голдберг трижды был в Афганистане. Трижды! Последний раз – даже без журналистской аккредитации, в составе волонтерской группы. Где уж тут тягаться с ними вчерашней домохозяйке, попавшей в редакцию благодаря взлетевшему блогу в Твиттере?
Девушка посмотрела в окно. Ехать оставалось не больше двух минут, а значит, что несмотря на утреннюю встряску, она успевает на встречу с доктором. Она немного злилась на саму себя.
“Неужели нельзя было вчера вечером просто остаться дома и лечь спать? – ругала мысленно себя Лили, – зачем мне так понадобилось идти искать рождественский гоголь-моголь? В Стамбуле?!”
***
Вчера был Сочельник, и наружу вырвалась ее сентиментальная сторона. Два года назад не стало ее дедушки, благодаря которому Рождество ежегодно было для нее самым волшебным временем. Он обязательно сам смешивал самый сладкий гоголь-моголь. Для маленькой Лили это был ритуал – по вечерам, после снежных игр, усесться перед телевизором и выпить большущий стакан яичного напитка. Когда она повзрослела и переехала в Филадельфию, приезжая на праздники, девушка всегда привозила ему гоголь-моголь. Не домашний, конечно, а из супермаркета. Но после прогулки по заснеженному парку пить его было так же вкусно, как в детстве. В Филадельфии, пока ее коллеги ворчали из-за сугробов, Лили тихонько радовалась – журналистка выросла в Миннесоте и обожала снег.
Так вот, прошлым вечером девушка решила во что бы то ни стало отыскать место, где подают гоголь-моголь. Обойдя район вдоль, поперек и по кругу, она зашла в маленькое кафе без вывески, где разговорилась с владельцем – мужчиной лет шестидесяти в очках с черной оправой. Лили удивилась его прекрасному знанию английского, и он рассказал свою историю. Оказалось, что они в некотором смысле коллеги: Альп, так звали мужчину, учился на журналиста в Великобритании, в университете Манчестера, и даже успел поработать в Таймс корреспондентом на Ближнем Востоке. Но потом в автомобильной аварии погиб его отец, и мужчине пришлось вернуться в Турцию и помогать семье финансово. Работать пришлось много и тяжело, но в итоге он смог открыть несколько кафе и большую автомойку. Сейчас бизнес ведут его дети, а он оставил себе только это миниатюрное заведение, где продавались домашние десерты.
С Альпом она проговорила до одиннадцати вечера, хотя кафе работало до девяти. Он рассказывал о своем опыте жизни в Великобритании, об университетских временах и былых журналистских амбициях и жадно расспрашивал Лили о ее работе. Напоследок мужчина напоил ее салепом – турецким пряным молочным напитком, отдаленно напоминающим Лили гоголь-моголь.
На прощание Альп сказал ей:
– То, с каким усердием ты стараешься стать настоящей журналисткой, не может не принести плодов. Но ты должна быть осторожной, чтобы не потерять себя в этой циничной сфере.
Эти слова задержались в мыслях Лили. Сейчас ей казалось, что она готова на все ради признания, ради авторитета среди коллег. Девушке так отчаянно этого хотелось – доказать всем (особенно надменному Ноа, который не уставал всем напоминать о своих журналистских подвигах в горячих точках), что она достойна своего места в редакции. Сложно было представить, какой моральный выбор мог бы заставить уступить, сойти с дистанции.
Вернувшись в дом с зелеными ставнями, где для Лили сняли комнату на время командировки, девушка еще долго сидела над досье, подготовленным к интервью, анализируя в каждую крупицу информации. Ей так хотелось задать именно те вопросы, которые раскроют секрет доктора и при этом развеют мистический флер вокруг ее персоны. Девушка верила в науку, поэтому она видела своей задачей доказать всему миру, что дело в не в экстрасенсорике или чем-то подобном, а в хорошем образовании, глубоком правильном подходе, передовом оборудовании или команде лучших специалистов.
