Цикл «Зимопись. Путь домой», книга вторая
Глава 1. Пленение
Мы быстро двигались к крепости.
«Разговаривать запрещено. Допускаются просьбы, связанные с жизнедеятельностью, и жалобы на здоровье. Ответ действием, бездействием или отложенным действием – на усмотрение конвоя». Так нам объявили при поимке. Сейчас нас везли по дороге, меня – лежавшим со связанными конечностями поперек коня у одного из царберов, Зарине предоставили собственного коня, но под уздцы его вел другой царбер. Еще восемь конных и пеших солдат в желтых плащах во главе с децибалом охраняли со всех сторон. Позади ехала телега с припасами и разобранным шатром.
Удача, которую мы так долго держали за хвост, в конце концов нас покинула. Наверное, мы слишком на нее положились, расслабились, почувствовали себя всемогущими и неуязвимыми. Так бывает с людьми, вообразившими себя умнее всех. Везение – вещь хорошая, но рассчитывать на нее не стоит, она дама непостоянная, поматросит и бросит, как нас на «плохом месте».
Сколько мы ни заметали следы, а главного не заметили – наш путь лежал обратно к темному дому, преследователи поняли это давно. Пока одни из них, скрупулезно выискивая каждый след, шли по пятам через леса, болота и колючие кусты, другие ждали в конечной точке – у темного дома. Царберы не учли одного: нам нужен был не сам темный дом, а поселок Онавсюв, вернее – родник за поселком. До него мы добрались без проблем, во тьме пересекли дорогу, обошли жилье широкой дугой и, проползя через колючки, к рассвету оказались в нужном месте.
Когда черноту неба раскрасило в лиловый и оранжево-сиреневый, я нашел оставленный Маликом знак. От поселка к роднику через колючки вела тропинка, дальше располагалось нагроможденье камней, на которые, теоретически, можно было забраться, если не бояться свернуть себе шею. Один из камней, самый неприступный, возвышался метров на восемь – уже не камень, а, практически, скала. Сверху, наверняка, открывался чудесный вид на окрестности. Другое дело, что из любой точки тоже увидят того, кто заберется на вершину – потрескавшуюся, частично осыпавшуюся, грозившую рухнуть. Мне почему-то подумалось, что высшая точка – это и есть место перехода между мирами. То ли что-то замерцало в тот миг над скалой, то ли мне хотелось там что-то увидеть и подсознание подкинуло картинку желанного неясного марева, то ли оптическая иллюзия действительно существовала, но именно как иллюзия, то есть следствие утреннего тумана или еще чего-нибудь. Между камней росло единственное дерево, и на нем недавно кто-то вырезал с северной стороны два треугольника. О том, кем был «кто-то», можно не упоминать. Я, как договорено, отсчитал от знака пять больших шагов, там оказался камень, на нем – метка с указанием вперед, и уже под соседним камнем, я нашел вещи и оружие Малика.
У него все получилось. Он переместился. Иначе вернулся бы за вещами.
Вещи и оружие в схроне принадлежали только Малику, ничьих других не было. Значит, он находился далеко, когда его команда попала в засаду. Наверное, в то время он шел к нам с дядей Люсиком или от нас, и это спасло ему жизнь. «Если останусь жив, – вспоминались его слова, – вернусь с помощью. Вы, главное, дождитесь меня живыми и здоровыми, большего не требуется. Я не собираюсь задерживаться».
Если получилось у него, получится и у нас. Чтобы Малик понял, что мы отправились следом, я уложил в яму свою кольчугу и стальной меч Зарины.
Полнолуние давно прошло, и если оно играло некую роль в процессе перемещения, то для экспериментов нам придется остаться на пару недель или уйти, чтобы вернуться позже. Я, как всегда, надеялся на лучшее.
– Малик уже дома. Надо торопиться, скоро совсем рассветет, и нас могут увидеть.
– Нужно влезть туда? – Зарина повернулась к верхушке скального выступа.
Странно, ей на ум пришла та же мысль, что и мне. Наверное, неспроста. Интуиция. Возможно, все в мире взаимосвязано гораздо больше, чем нам кажется.
– Разденемся и спрячем одежду с оружием здесь, – я указал на лежавшие в яме вещи Малика. – Когда вернемся, они могут пригодиться.
«Когда». Нужно было сказать «если». Есть огромная вероятность, что несмотря ни на какие возможности и соблазны мы с Зариной сюда не вернемся. С Маликом я поговорю, чтобы спасал Шурика и дядю Люсика, но не устраивал побоища ради смещения Верховной царицы. Для всеобщего счастья нужна эволюция, а не революция, пролитая кровь никогда не делала людей счастливее.
А если мы все же вернемся…
От Святого причала добираться сюда несколько дней – это если без проблем в пути, спокойно, без хвоста из преследователей. Проявившись в этом мире, можно сразу двигаться предгорьями и лесами в сторону темного дома, в дороге питаться подножным кормом, а здесь приодеться и вооружиться.
– Я отойду на минутку. – Зарина шагнула в кусты.
Дзинннннь! – порвал предутреннюю тишь дребезжащий звон.
Зарина застыла на месте, ее обращенные на меня глаза округлились, губы приоткрылись в безмолвном крике отчаянья.
Звук колокольчика разнесся далеко и был слышен всюду – и в поселке, и за ним, и, наверное, даже в темном доме. На обоих постах его точно услышали.
«Вокруг темного дома установлены растяжки, – вспомнилось предупреждение. – Убранная с пути веточка или незамеченная на проходе тонкая нить могут освободить язычок спрятанного колокольчика…»
– Бежим! – Я завалил схрон и бросился к подножию высокого камня.
Зарина осталась на месте. Она смотрела в сторону поста – оттуда к нам неслись всадники в желтых и красных плащах.
Так мы попались. Нас обезоружили, святые сестры опознали Зарину, удостоверили ее личность перед солдатами царицы и вернулись на пост. Царберы, скрутив мне руки и ноги, повезли нас в крепость.
Утешало одно: Малик жив, и он может нам помочь. Если успеет.
Не успеет. Он не знает, что мы в плену. Я сам оставил в схроне свою кольчугу и стальной меч Зарины – наши самые ценные вещи. Для Малика это будет значить, что мы отправились следом. Но он отправится искать Шурика и дядю Люсика, заодно может обнаружить нас.
Опять я перекладываю свои проблемы на плечи мифического «дяди», который придет и все за меня сделает. Малик – это шанс, но шанс почти невероятный, такой же, как одновременное попадание молний в каждого из десяти конвоиров, причем мы с Зариной в этом аду должны остаться живыми.
Я думал, как сбежать, а царберы делали все, чтобы этого не случилось. Ночевки в пути проходили вне населенных пунктов и построек, башни и цекады мы проходили не останавливаясь, для сна к ночи выставлялся легкий шатер, под которым половина царберов спала вокруг меня и Зарины, а вторая половина бдительно несла службу. На ночь меня развязывали, но на лодыжку крепили металлический браслет с прикованным к нему бронзовым шаром на цепи. Шар весил больше двух десятков килограммов, длина цепи составляла примерно треть метра. С таким довеском далеко не убежать и как серьезное оружие, к сожалению, использовать нельзя, в лучшем случае – как одноразовое, после чего мне и Зарине ничего хорошего, естественно, не светило. Был бы вес шара поменьше, а цепь – длиннее…
