ГЛАВА 1. Хризокола
В толще монастырских стен умирали и звуки внешнего мира, и лучи солнца, и мои надежды. Я давно потеряла счет времени, обессилев биться о равнодушный камень. Послушники не разговаривали, лишь молча приносили еду, которая оставалась мною нетронутой. Казалось, что все обо мне забыли, и я обречена вечно томиться в этой неволе.
Прошлые события слились в один сплошной вязкий кошмар, в центре которого маячило бледное лицо инквизитора с хлынувшей горлом кровью. Ее брызги на моем лице горели до сих пор, оставаясь единственным материальным свидетельством того, что все случилось наяву. Проведя рукой по лицу, я в который раз задалась вопросом, жив ли еще Кысей.
Тогда его сразу выхватили из моих объятий, а подоспевшие послушники скрутили стрелявшего ублюдка, не дав мне вцепиться ему в горло. Меня оттащили, невзирая на яростное сопротивление, и под стражей отправили в монастырь. Я в бессильной злобе сжала кулаки, подавившись сухим горячим кашлем. Пронизывающий холод монастырской кельи вводил меня в странное оцепенение, замораживая чувства и возвращая в прошлое. Я вскочила с колен и заметалась в узком пространстве четырех стен. Неизвестность сводила меня с ума больше, чем собственная беспомощность. Я впадала то в беспросветное отчаяние, то в безрассудную ярость, круша все подряд, как сейчас... Душившее меня бешенство требовало выхода...
Заскрежетала тяжелая дверь, загремели засовы, и в келью проник луч свечи. На пороге стоял хмурый отец-настоятель, а за ним я различила фигуру Антона.
- Вы свободны, - тяжело уронил церковник, отступая в темноту.
Все еще не веря в происходящее, я сделала шаг вперед, к свободе, пошатнулась и была поддержана под локоть братом. Он накинул мне на плечи теплый мех и поспешил ответить на невысказанный вопрос:
- Он жив, Хриз. Жив.
В экипаже я опять зашлась в жестоком приступе кашля. Антон обеспокоенно пошевелился и сказал с горечью:
- Прости, что тебе пришлось так долго там пробыть...
- Сколько? Сколько я там просидела?
- Три дня. Хорошо, что Отшельник смог подкупить кардинала Блейка и получить у него разрешение на твое освобождение. Все остальные церковники даже слышать о тебе не хотели... Приказ инквизитора...
Я стиснула зубы, давясь кашлем.
- Убью вышкребка!
- Хриз, он тебе жизнь спас...
- Его никто об этом не просил, баран стоеросовый...
- ...ценой своей...
- Что? - вскинулась я, чувствуя, как замирает сердце. - Ты же сказал, что он жив?
Антон опустил глаза, и я вцепилась ему в воротник.
- Он же жив? Что ты молчишь!
- Он очень плох. Арбалетный болт пробил легкое. Лекарь Гиршем, помнишь, она была среди гостей, вовремя оказала первую помощь и остановила кровотечение...
- Что с ним сейчас? - поторопила я брата.
- ... Но в сознание он так и не пришел, у него началась горячка, подозревают заражение крови...
- Демон!
В висках гулко застучала кровь.
- Почему ты не попытался?..
Антон возмущенно вскинул на меня глаза.
- Ты что думаешь, я не пробовал? Я же знаю, как ты его... А! - махнул он рукой, обрывая мои возражения. - Вот только не надо рассказывать, что тебе все равно. А к инквизитору никого не пускают, и меня не пустили.
- Где он?
- В церковном госпитале. Возле его палаты круглосуточная охрана.
- Но почему? Почему охрана? Кого они опасаются? Ведь Улицкого сразу же схватили...
- Так поверенный до сих пор на свободе.
От недосыпа голова все еще плохо соображала, и я нахмурилась.
- Он здесь при чем?
Брат тяжело вздохнул и отвел глаза.
- Ты не злись, ладно? Поверенный был в сговоре с Улицким. Это он помог ему сбежать, рассчитывая, что тот успеет...
- Успеет что?.. - в груди стало тесно от неприятной догадки. - Махинации с завещанием?
- Да, - кивнул Антон. - Поверенный решил нагреть руки, выторговав у Улицкого процент и затягивая оглашение завещания. Там нет никаких условий, Пиона просто получает все...
- А если бы она вышла замуж, то это Улицкий мог бы распоряжаться всем... - продолжила я и не сдержала истерического смешка. - А теперь она замужем за другим голодранцем... А могла бы быть твоей женой!
- Хриз, прекрати, - вздохнул Антон. - Лучше порадуйся за нее с Мартеном...
При иных обстоятельствах я бы уже кипятком писалась от злости, что меня провели, как девчонку. Но сейчас мне было настолько все равно, что я лишь отмахнулась от слов брата.
- Мне надо к инквизитору.
- Тебя не пустят, Хриз. Я же говорю... Почему ты никогда меня не слушаешь?..
- Пусть только попробуют не пустить, - зло пробормотала я себе под нос, прикидывая варианты.
- Отец Георг вчера вернулся из столицы и, как узнал, что случилось, сразу же поспешил к воспитаннику. Мне кажется, он сможет помочь, если попросить...
Палата инквизитора была на втором этаже, возле дверей постоянно дежурила пара стражников. Я склонила голову, пряча лицо, и посеменила по коридору, украдкой осматривая расположение комнат и прикидывая возможности. Второй этаж, но окна забраны ставнями, снаружи не получится проникнуть. Слава Единому, что Отшельник подсуетился и в ту же ночь достал для меня сестринское одеяние. Теперь я успешно изображала одну из монашек, которые ухаживали здесь за убогими. Возле палаты я замешкалась, оценивая риск. Время стремительно утекало, как песок сквозь пальцы, но если меня поймают, то этот идиот умрет без эликсира. В чудодейственную силу молитв отца Георга я не особо верила.
- ... Отец Георг, почему нас не пускают? - я вздрогнула, узнав голос Эмиля. - Вы же знаете, что у него никого нет. Мы его единственные друзья... Почему же?..
- Кысей все равно без сознания, - голос старика звучал надтреснуто и глухо. - Ты поможешь ему, если будешь молиться и...
Я скрипнула зубами и поспешила завернуть за угол, чтобы не попасться.
Пришлось дожидаться, когда один из стражников отлучится по нужде. За окном уже занимался тусклый зимний рассвет, и лучший шанс мне вряд ли представится. Я двинулась по коридору к оставшемуся на посту стражнику, замешкалась возле него и смущенно спросила:
- Простите, вы мне не поможете?.. Я здесь новенькая и еще плохо...
Хмурый от вынужденного бдения стражник неохотно поднял на меня глаза и буркнул:
- Чего надо?
Я несмело приблизилась к нему и поправила фальшивые очки, делая вид, что подслеповато склоняюсь надо бумажкой.
- До вот тут...
Стражник вытянул голову, заглядывая в бумаги, и потерял бдительность. Я пережала ему сонную артерию, прислонила его бесчувственное тело к стене, чтобы все выглядело, как будто он заснул на посту, и скользнула в палату.
В скудном предрассветном свете, пробивающемся через тяжелые ставни на окнах, я едва узнала Кысея. Его темные волосы рассыпались по подушке в причудливом венце, а мертвое лицо с заострившимися чертами осунулось и пугало лихорадочным румянцем на щеках. Я встряхнула головой и сжала в кулаке склянку с эликсиром. Еще ведь не поздно?.. Кысей метался на постели в горячке, и мне пришлось постараться, чтобы удержать ему голову и влить драгоценную жидкость в рот. Он захрипел, закашлялся, забил руками и задел прикроватный столик, с грохотом его обрушив. За дверью послышались встревоженные возгласы. Я в отчаянии огляделась по сторонам, укрыться было совершенно негде. Разве что... Под кроватью скопились вековые залежи пыли, и мне пришлось зажать себе рот, чтобы не зайтись в кашле. В комнату заглянул стражник, Кысей продолжал хрипеть, поэтому тот, не мешкая, кликнул лекаря. Сразу же стало шумно, откуда-то еще появился отец Георг, а за ним следом увязался Эмиль, которого тщетно пытались выпроводить.
