Личико ЛИ
Летний вечер еще только начинался. Впереди было ух! сколько времени. Красота! Вся душа ее пела от предвкушения какого-нибудь романтического приключения.
Четверо молодых людей стояли у подъезда. О чем-то говорили и по-молодецки ржали. Им был хорошо. Может, девок обсуждали, может, собирались выпить.
Жара спала. Тенистая листва выросших за тридцать лет деревьев окутывала подмосковный дворик. Веселые солнечные зайчики, просочившиеся сквозь листву, прыгали по песку и асфальту.
Она сидела на лавочке. Чужие дети возились в песочнице. Две мамашки сидели рядом и болтали. Ей всегда было безумно скучно так сидеть.
«Курицы. Ни кожи, ни рожи. Ни фигуры».
То ли дело она! Фигурка у нее всегда была высший класс. Ни один мужик не проходил мимо. И все звали ее по-разному: кто Люсей, кто Лорой… Хотя вообще-то она была Лида, Лидия. В детстве ей нравилось, чтобы ее звали Ли. Потом как-то прицепилось… Сколько раз ей это имя нежно шептали на ушко… Дураки! От этой смешной мысли ей захотелось танцевать. Нужно, просто необходимо было сделать какой-нибудь жест, который отражал бы ее настроение. Ей ничего не приходило в голову, кроме как изящным жестом сбросить свой короткий пиджачок. Что она и сделала. Медленно, медленно, в такт звучащей в ней музыке.
«Жаль! Ни один из этих молодых жеребцов не заметил!»
Она встала, оставив пиджачок на скамеечке, и пошла к молодым людям. Она шла своей обычной раскованной походочкой, которая всегда заводила ее саму. Стоило только представить себе, как сексуально перемещаются ее ноги… Точь в точь по одной линии, как по ниточке. И шагала она не топорно, с пятки, а нежно прикасаясь к земле всей ступней сразу. Царица подиума, вот она кто.
Теперь-то они точно ее увидели! Все посмотрели на нее. Какие жеребчики! У нее все горело внутри от одного взгляда на их молодые ноги, небрежные юные движения…
За спиной она услышала смех. Одна молодая мамашка что-то говорила другой. И они вместе посмеивались. Другая ответила. Видимо, метко. Это их еще больше развеселило.
– Не хочешь? – спросила одна мамашка другую, кивнув на двухлитровую бутылку, стоящую рядом.
Та покачала головой. А в глазах сверкали бесенята смеха.
«Ну, что же вы молчите?» – мелькнуло у Лиды.
Подростки шарахнулись от нее.
А что она хотела? Просто поговорить с ними! Маленькие ублюдки! Неужели они считают ее старой? Конечно, ей не пятнадцать лет. Она просто хотела поговорить!!! Начинающие алкоголики! Она точно знает, чем они кончат. Будут под забором валяться уже лет через десять. Тут не надо быть семи пядей во лбу. Алкаши в проекции!
Она повернулась и опять пошла к скамеечке. Сдернула пиджак. Не сидеть же теперь здесь! Вон там есть еще лавка, в глубине двора. Вся в деревьях. По траве идти модельной походкой совсем не так просто! Но она должна постараться. Пусть видят!!!
На нее никто не смотрел.
Она рухнула на лавку. Как устали ноги! И никого. Скучно.
Все, все ублюдки. Ни одного человека вокруг. Как же она всех ненавидит! Не пригласить ее на свадьбу!!! И кто?!! Самая что ни на есть родная кровь! От этой мысли в висках зашумело и застучало. Ведь у нее же нет больше никого. Хотелось плакать, но слез почему-то не было.
– Во рту пересохло, – сказала она вслух, хотя рядом никого не было. Поискала глазами. Нету. Вздохнула. Ноги гудели. Конечно, целый день на жаре! Ломило под правой лопаткой. Проклятая жара! Очень нужна ей эта их свадьба!!! Сам факт. Что не пригласили.
– Ох!
Вернуться домой? Там Лешенька. Добрый он. Хотя подумать – она никогда его по-настоящему не любила. Он маленький-маленький. Личико мелкое, страшненькое…
Нежная грусть прорвалась, наконец, слезами. Именно потому, что она никогда его не любила…
Ублюдки вонючие!!! Еще дети называются! А эти старые – что, лучше?!!! Она посмотрела на мужиков, сидящих за домино.
Они были уже солидно «под шафе», но никто не смотрел в ее сторону…
– Фу, старперы вонючие…
Хоть бы глоточек. Духота. Как они могли?! Родная сестра!!! Она никому не нужна… Лучше бы ей умереть. Прямо сейчас. Вскрыть вены… Все равно ее никто не видит…
Порылась в сумочке. Достала простой станок.
Это для Лешеньки… Она и не знала сама, зачем купила… Теперь понятно.
Повертела его в руках, развинтила. Последний луч блеснул на лезвии…
А вдруг там, на свадьбе, она кого-нибудь встретила бы? И там наверняка был бы он, ее второй муж, Гера, Герман, бог Гор, как она звала его про себя… И Лешенька бы снова ревновал ее!… Ублюдки!!!
Сердце стучало, затылок ломило…
Как далеко отсюда до дома. Два автобуса. С пересадкой…Там Лешенька… Перед глазами что-то мерцает. Это от усталости. Или от жары. Где же ее прохладительный напиток? Его подали ей прямо из холодильника… Она хотела приподняться, но поняла, что сил просто нет… Так и осталась сидеть.
Она и сама не поняла, как приехала сюда, в свой родной двор. Ни одна бабка ее не узнала. Она слишком хорошо выглядит, вот почему. Она сидела и смотрела то на свои стройные ноги, то на старые, до боли знакомые окна. Когда-то это был их дом… Не так уж и давно. Здесь все восхищались ее красотой, здесь она единственный раз по-настоящему полюбила… Но была ли любима? «Кого хочу – не знаю, кого знаю – не хочу» – фу, гадкий юмор… Просто ноги сами привели. А зачем? Неизвестно.
Как душно! Не продохнуть. А ведь вечер уже.
Так и осталась сидеть. С лезвием в пальцах.
– Рыба!
Звонко щелкнула костяшка домино о линолеум стола.
Над белым запястьем последним лучом солнца сверкнуло лезвие.
Когда стемнело, мамаши увели детишек домой. Усталых, но довольных проведенным в песочнице временем. Хотя, конечно, уходить никогда не хочется. Всегда кажется рано… Уходить всегда рано…
Тени потускнели, исчезли в сумраке.
Двухлитровая бутылка осталась стоять на песке.
Она быстро поняла, что на свете существует ее копия. Точная. Вплоть до родинки за правым ухом. И не отражение в зеркале. Отражение она любила – оно делало все, что она хотела. В точности. А сестра – Людка-селедка – повторяла все за ней бездарно. Повторюшка – дядя-хрюшка. Так она ее всегда дразнила. Все игры выдумывала всегда она, Лида. Еще в детстве она услышала, что ее полное имя – Лидия. Оно показалось ей созвучным с «лебедем». Целая их стая была нарисована в тонкой книжечке «Гуси-лебеди». Они казались ей очень красивыми. Себя она представляла летящей вместе с ними. А еще она придумала, чтобы ее звали Ли. И строго приказала Людке придерживаться этого.
Она верховодила всегда и во всем. Когда родителей не было дома. Людка-селедка всегда была у нее в прислугах. Ей самой нравилось, когда Лида приказывала принести ей что-нибудь или сделать ей прическу. И такая она была выдумщица – ей самой никогда не додуматься. Например, Ли придумала разбросать по полу диванные подушки, валики – как острова. И так, по ним, путешествовать по дому. С условием, что нельзя касаться пола. Как весело было прыгать с дивана на кресло, с кресла – на подушку. Оттуда один прыжок на дверь, уцепиться за ручку и – дверь уже стремительно мчит тебя к другой подушке… Когда же приходили родители и спрашивали, кто это сделал, Ли гордо отвечала: «Я!». Родители ее почему-то не ругали, как наказали бы Людмилу. Они смеялись. И чуть ли не готовы были играть вместе с детьми. Вот это да!
