Часть 1
«Вояж, макияж, пассаж…»
1
Как она угодила в эту женскую баню? Она никогда не моется в общей бане! Стыдно, будто одна голая. Хочет выйти, убежать. Выхода нет.
Сандра очнулась.
В окошках летнего домика (такие в спортивном лагере) – южное солнце.
– Позагораем? – предлагает Настя. – Я этим летом не загорала.
– Неплохо, но нет купальника…
– Да тут никого.
– Ну, да, женская баня…
Сандра стесняется родного тела. Но и Настя робеет. Из-за белья? Дешёвое, неприглядное. У Сандры – ярко-белое, импортное.
И другие – на полянку: Маргарита Трофимовна в немодном купальнике, тела Вали и Гали в уродливых платьях.
– Этот вояж мне напоминает древний, когда везли рабов на Крит. – Сандра говорит с Настей: кроме неё, никому не понять.
– Они работать ехали? – она оценивает эрудицию Сандры, но немного шутит.
– Нет, – на растерзание Минотавру, огромному быку. Их кинут в колодец, на дне которого этот бык. Знатные люди Крита будут наблюдать, как они крутятся, уворачиваясь, но бык убьёт одного, другого… Тому, который не погибнет, кинут канат и поднимут наверх. Если он привлекателен, то самая богатая дама сделает его любовником. Но и он умрёт от ран.
– Ну, Саша! И в дороге, и тут – байки! – У Риты (Маргариты Трофимовны) их паспорта.
– Это не байки. Это история мира. Я не вам…
– А кому? Ей? Эх, Саша, какая ты юная…
– Давай вверх, – Настя тайно кивает в направлении горы (они у подножья).
Одеваются, идут. В тени прохладно. Солнце лишь с одного бока горы. С другого, наверняка, тень.
Подъезжая сюда, в конце пути они видели в окна вагона много пологих гор, точнее сопок, охровых, фиолетовых… Будто на картинах. Вблизи – тёмный лес. Эта крутая. Они входят в лес. Они входят в гору. Тропинка, но второй шаг выше первого и так далее. Ого: домик внизу и эти… тела. Загорающие. Рита глядит в небо.
Выше, выше! Деревянный домик, как игрушечный! «Тела»: где кто?
– И эти – на гору? – хихикает Настя.
– Ну, уродки!
Они глядят с высоты, хохоча и смеясь.
Деревьев нет. И тропинки нет, неровные ступени, будто камень напилен неопытной рукой. Из трещин – ветки, маленькие деревца…
– Давай, пойду первой? – Сандра обходит Настю.
У той на распаренном лице – извинение, мол, подбила и выдохлась. Одной рукой придерживает не модную тёмную юбку, другой ищет, за что бы ухватиться. Сандра – ловкая, в классных джинсах, даёт руку, и вот ими преодолена круча.
Перед «скалолазками» площадка, на ней ветерок. Как хорошо! Забывается трудное карабканье. Сверху виден этот непонятный населённый пункт: столовая, контора, баня…
С другой стороны необыкновенный ландшафт: зелёная долина, голубая река и… город, о котором не догадывались. Дома, улицы…
– Гляди: тропинка. К реке!
– Давай – к реке, – тут же велит Настя.
Вот и берег. Вода кристальная. На тёплых камнях разувают горячие ноги, окунают в воду.
Сандра плещет и на лицо. У неё никакого макияжа. У Насти плотный, но на губах нет помады.
Настя болтает ногами в воде:
– Рита, наверное, подымет базлан[1]…
– Да, Рита любит поднять базлан, – для Сандры слово новое, явно – не литературное.
– А пошла она…, – намекает Настя на ещё более не литературное. – Давай в город махнём. Вон дорога…
В городе они гуляют курортными улицами. Горожан нет, как вымерло. Банальный день на юге. Настя в ларьке набирает открыток с видами, ей всё-всё нравится.
– На дерьмовый дармовой обед мы не попадём.
– Завтрак на грани выживания, – напоминает Сандра.
Они опять хохочут: каков завтрак, таков будет и обед!
– А мы отобедаем, – предлагает Сандра. – Будьте добры, где тут кафе?
– Блинная! – машет рукой какой-то дядька: – Туристки?
– Да-да, мы – туристки! – выкрикивает Настя, не давая ответить.
Они входят в блинную. Внутри деревянная отделка, лавки… По две порции. С маслом. Со сметаной. На улицах горячо. Тут прохладно. Блины отличные. Народа нет.
– Как хорошо!
– Как хорошо! – вторит Настя.
Они бредут улицей, которая уходит вверх.
Океан. Вернее, бухта, но огромная. И корабли, корабли… Под разными флагами. Да-да-да! Океан! И – порт.
– Импрессионизм, – бормочет Сандра.
– Одесса, – вздыхает Настя.
Пора обратно. Как приятно путешествовать!
У дверей – Рита, глядя вдаль. Увидев их, – в домик.
На кроватях дремлют Валя и Галя. Рита шипит недовольно, но и она – на кровать.
…Нереальная река в нереальной долине, курортный белый город поднимается террасами вверх. И главное: морской порт. Вода океана мерцает. Вода – много мелких зеркал, от каждого – луч. Сталкиваясь, они делают зыбкими и воду, и корабли.
– «Летучие голландцы», – улыбка Сандры ещё одной легенде.
2
Вечер в этом краю долго не наступает, а, придя, переходит в ночь, до того тёмный. Звёзды на бархатном богатом небе, как блёстки на платьицах кукол в театре кукол (Москва, Садовое Кольцо). Тут их много: отдаёт безвкусицей.
– Вы куда? – налетает Рита.
Отужинав, идут из «тошниловки»[2](опять выдала Настя). Грубоватый юмор – определяет Сандра, но ругает Риту, Маргариту Трофимовну:
– Надоели её откровения: «Бац – по морде, – фингал; бац – по морде, – отёк».
– Рита давно мужем не бита!
– А Галя: «Господи, спаси!»
– Валя – чёртова краля.
И они хохочут! Они идут в темноте, хохоча и смеясь. Они не верят в бога, у них нет мужей. И не надо! Детей нет, и, наверняка, не будет никогда! И это так хорошо!
