Наверное, Анне Ричардсон стоило радоваться, что агенты Интерпола хотя бы не стали ее обыскивать и надевать наручники, но после шестичасового допроса в душной комнате она не чувствовала ничего, кроме раздражения.
Агент Хейди Шоу снова вернулась, держа в одной руке пластиковый стаканчик с кофе, а в другой – пачку каких-то бумаг, и продолжила изображать из себя плохого копа. Роль хорошего досталась агенту Фитцу Лидоллу. Любуясь этой парочкой, Анна подумала, что полутораметровой девушке весом сорок пять килограммов и двухметровому здоровяку с бульдожьим лицом и широченными плечами стоило бы поменяться ролями.
Анна успела за свою жизнь увидеть парочку детективных драм и теперь прекрасно представляла, чего ждать от этих агентов. Вот только она невиновна, и им не удастся добиться от нее признания в том, что она приобрела краденую статуэтку для своего работодателя, Аукционного дома «Ваверли».
За последнюю пару месяцев она много узнала о «Золотых сердцах» Райясов, которые были созданы по приказу шейха Хазима Баджала в начале восемнадцатого века. Согласно легенде, эти статуэтки должны были принести удачу в любви его трем дочерям, которые просто обязаны были выйти замуж для процветания своего рода и страны. И одна из этих статуэток до сих пор хранится во дворце прямых потомков Хазима Баджала, вторая ушла на дно вместе с «Титаником», а третью пять месяцев назад украли из дворца кронпринца Раифа Коури. И Раиф убежден в том, что статуэтку украл Рорк Блек по поручению «Ваверли». Нелепое, ни на чем не основанное обвинение, однако кронпринц слишком упрям и настойчив, а Интерпол и ФБР готовы плясать под его дудку.
Бросив пачку бумаг на стол, Хейди уселась за стол напротив Анны:
– Расскажите о Далтоне Ротшильде.
– А вы не читаете газет? – Анна изобразила удивление, чтобы выгадать время и придумать, что именно ей стоит говорить о генеральном директоре аукциона-конкурента.
– Как я поняла, вы были с ним весьма близки.
– Мы были друзьями. Причем «были» – ключевое слово. – Она никогда не простит Далтона за то, что он ее предал и навсегда испортил ее профессиональную репутацию.
– Друзьями? – нарочито недоверчиво переспросила Хейди.
– Значит, вы все-таки читаете газеты.
– Читаю и знаю – вы даже не пробовали отрицать, что между вами была любовная связь.
– А вам бы хотелось, чтобы я все отрицала?
– Мне бы хотелось, чтобы вы просто ответили на вопрос.
– Я уже ответила.
– Но почему вы пытаетесь уйти от прямого ответа?
Анна попробовала поудобнее устроиться на жестком металлическом стуле. Ни от чего она уйти не пытается, а говорит так, как все было на самом деле.
– Мы были друзьями. Он оклеветал меня. Больше мы не дружим, – медленно произнесла Анна.
Хейди поднялась.
Анне очень хотелось взять с нее пример, но как только она пыталась встать с надоевшего стула, кто-нибудь сразу же резко велел ей сесть обратно. Так что ноги у нее уже давно затекли, а о пояснице лучше даже и не вспоминать.
– Где сейчас эта статуэтка? – набросилась на нее Хейди.
– Я не знаю.
– А где Рорк Блек?
– Без понятия.
– Он работает на вас.
– Он работает на «Ваверли».
– Не играйте словами.
– Повторяю, я не знаю, где он.
– Вы знаете, что врать Интерполу противозаконно?
– Я знаю, что могу вызвать репортера из «Нью-Йорк таймс».
Хейди сложила руки на столе и подалась вперед:
– Это угроза?
Анна чувствовала, что у нее уже начинают сдавать нервы.
– Я бы хотела позвонить моему адвокату.
– Виновные люди постоянно так говорят.
– Так же как и женщины, которым пять часов подряд не дают сходить в ванную комнату.
– Я могу задержать вас и на двадцать четыре часа даже без всякого обвинения.
– И даже без ванной комнаты? – уточнила Анна.
– По-вашему, мы здесь шутки шутим?
– По-моему, это уже переходит все границы. Я уже шесть раз ответила на все ваши вопросы, и я полностью доверяю Рорку Блеку. В этом деле замешаны две статуэтки, и ни при каких обстоятельствах наш аукцион не станет иметь дело с крадеными вещами.
– Так, значит, вы подняли со дна «Титаник»?
– Я не знаю подробностей, но уверена, что Рорк заполучил пропавшую, а не украденную статуэтку.
А заодно подписал договор о неразглашении с последним владельцем этого «Золотого сердца», так что если он теперь кому-нибудь все расскажет, даже самой Анне, то навсегда разрушит и свою собственную репутацию, и репутацию всего аукциона.
– Ну а где доказательства? – настаивала Хейди.
– А где мой адвокат?
– Вы действительно хотите, чтобы все зашло так далеко? – резко выдохнула Хейди.
Как же Анна от всего этого устала, устала отвечать на вопросы и тщательно подбирать слова. Она ни в чем не виновата, и ничьи слова и поступки не смогут этого изменить.
– Вы действительно хотите долго и продуктивно работать в правоохранительных органах?
Брови Хейди взлетели на лоб.
– Тогда советую вам побыстрее начать поиски нового подозреваемого. Потому что ни я, ни Рорк не имеем к этой краже ни малейшего отношения. Возможно, в этом замешан Далтон, ведь он просто спит и видит, как бы очернить наш аукцион. Но даже если он и вправду в этом замешан, то я об этом ничего не знаю. На этом я заканчиваю свою речь, агент Шоу, но, наверное, мне стоит добавить, что больше вы от меня ничего не добьетесь. Вам хочется разгадать большое запутанное международное дело и стать героем? Тогда оставьте меня в покое и займитесь чем-нибудь полезным.
– А вы умеете говорить складно, – после небольшой паузы заметила Хейди.
Анна подумала, что ей стоило бы поблагодарить ее за такие слова, но продолжала сидеть, плотно сжав губы.
– Как опять-таки большинство виновных, – добавила Хейди.
Анна упрямо сложила перед собой руки. Она уже попросила ванную комнату и адвоката. И в том, и в другом ей отказали, так что если они и дальше собираются нарушать все ее гражданские права, то и вправду дойдут с этой историей до «Нью-Йорк таймс».
Кронпринц Раиф Коури уже устал ждать. Пусть он и не знал, как принято вести расследования в Америке, но если бы ему дали волю, то Анна Ричардсон уже давно сидела бы за решеткой. Пара ночей в застенках, и она сама будет молить, чтобы ей позволили признаться во всех своих грехах.
Нельзя было ее отпускать, когда она сама заявилась к нему в гости в прошлом месяце. Хотя если бы он просто аннулировал ее визу и запер в подвале, мог бы получиться неплохой международный скандал. К тому же тогда ему хотелось от нее избавиться еще сильнее, чем ей самой убраться восвояси.
– Ваше высочество? Мы через пару минут приземлимся в Тетерборо.
– Спасибо, Гари, – поблагодарил Раиф и потянулся, сидя в белом кожаном кресле.
– Пока мы здесь, могу показать тебе город, – предложил его двоюродный брат, Тарик, разглядывая из окна Манхэттен. Он три года проучился в Гарварде на адвоката.
