Пес лежал на высоком металлическом исцарапанном столе. Он тяжело и часто дышал. В глазах Бейсика уже не было доброты и преданности. В его глазах был испуг и ожидание смерти. Бейсик смотрел на хозяина и будто молил: помоги, помоги. Ветеринар снял резиновые перчатки, вздохнул, сунул перчатки в карман мятого халата и, не отрывая взгляда от Бейсика, сказал:
– Ну что, Валерий Остапович…
Валера схватил ветеринара за запястье и крепко сдавил.
– Нет! Здесь говорить не надо. Он всё понимает. Пойдёмте в коридор.
Ветеринар возражать не стал. Он согласился с хозяином овчарки.
– Надо усыплять, – вынес вердикт ветеринар. – Бейсику уже ничем не помочь.
– А усыплять обязательно?
– Валерий Остапович, он мучается, только сказать об этом не может. Я за то, чтобы и людей в таком состоянии усыплять, чтобы не обрекать их на страшные муки.
– Людей… – Валера зло блеснул глазами. – Я бы добрую половину этого племени усыпил. Они хуже зверей.
Ветеринар не стал вступать в полемику по поводу человеческого племени. Он положил руку на плечо Валеры и, заглянув в глаза, задал немой вопрос: усыпляем или как? Валера всё понял. Недолго размышляя, он кинул коротко:
– Да!
Уже через два часа Валерий Остапович Качинский стоял у небольшого холмика на опушке леса, того самого леса, где они так любили гулять с Бейсиком. Валера смахнул с лица то ли капли пота, то ли слёз и, обстучав лопату о ствол молодой берёзы, побрёл к машине.
– Как некстати ты ушёл Бейсик. Как некстати, – бормотал себе под нос Качинский. – Подвёл ты меня братец-пёс.
Утром Валера созвонился по объявлению с заводчиком. Тот предлагал породистых щенков немецкой овчарки. Валера попросил подождать до вечера. Со своей работы он отпроситься не мог. На его предприятии это было невозможно.
– Если кто-нибудь придёт раньше вас, то выберет лучшего щенка. Тут я ничего поделать не смогу, – хрипел простуженным голосом в телефон заводчик. – Ещё раз простите за голос – простудился.
– Перенесите все встречи на завтра, – убеждал заводчика Валерий. – Я десять процентов сверху дам.
– Ну-у-у… – затянул хитрый продавец.
– Хорошо! Двадцать! – с нескрываемым раздражением поднял планку Валера. – Если нет, то нет!
– Договорились. Жду после восьми.
В этот же вечер Качинский, положив в сумку красивого ушастого щенка с добрыми глазами и крепкими лапами, направился к ветеринару. Валера предупредил заводчика, что если будут какие-нибудь изъяны у собаки, то вернёт и заберёт деньги.
Ветеринар Александр Матвеевич, осмотрел щенка у себя дома и обрадовал Валеру тем, что из этого ушастика вырастет отличный пёс.
– Посоветуйте хорошего кинолога, – спросил, собравшись уходить, Валера. – Мой-то, Сорокин, уехал в прошлом году. Даже не знаю, кому на дрессуру отдать.
Александр Матвеевич ушёл куда-то и, вернувшись через минуту, вручил Качинскому визитку.
– Обратитесь к этому. Хорошие отзывы.
Василий и Людмила прилипли к окну вагона. От этого завораживающего пейзажа невозможно было оторвать взор. За окном было море. То тут, то там мелкая зыбь оттеняла лазурную поверхность воды. Будто художник, подбиравший нужный цвет, пробовал на чистом холсте разные краски. С самого раннего утра, как только состав вынырнул из длинного тоннеля, поезд шёл вдоль побережья, и с того момента, разве что с перерывом на утренний чай, Василий и Люда не могли оторваться от картины за окном.
Раздался стук в купе. Дверь распахнулась. На пороге стояла проводница с покрасневшими глазами и бледным от бессонной ночи лицом.
– Через двадцать минут Сочи. Вот ваши билеты.
Она положила билеты на столик, забрала стаканы в серебристых подстаканниках, бросила в стаканы ложки и, звякая металлом о стекло, пошла по узкому коридору купейного вагона.
Неделю назад Куприянова вызвал начальник управления генерал Габашидзе.
– Василий Иванович, – начал издалека генерал, – не знаю, будешь возражать или сразу согласишься, но светит тебе дальняя дорога.
– Скажите ещё: казённый дом.
– И казённый дом, само собой. Гостиница, я имею в виду, – поддержал шутливый тон сыщика генерал. – Долго объяснять не буду. Вот приказ. Читай. Если что-то непонятно, спрашивай.
Василий взял из рук Габашидзе бумагу и пробежал глазами. Из содержания стало понятно, что в городе Сочи через неделю состоится важная международная встреча. Для безопасности делегатов формируются специальные оперативные группы. Одну из таких групп и должен возглавить подполковник Куприянов. Прочитав приказ, Василий положил бумагу на стол.
– Яснее ясного, Михаил Ревазович.
– И что, даже возражать не будешь? – удивлённо спросил генерал.
– А чего тут возражать. Если бы в Воркуту посылали, начал бы скандалить. А в Сочи, летом, никаких вопросов.
– Вот и хорошо. Дела передай Фисенко, – Габашидзе пожал руку Василию. – Привези мне оттуда хорошее настроение.
– Это как получится. Но я постараюсь.
– И ещё постарайся там никуда не влипнуть.
«Куда же там можно влипнуть, Миша? – подумал Василий. – Разве что солнечный удар получить. Так на такой случай я кепочку с собой прихвачу». Куприянов и предположить не мог, что слова начальника окажутся пророческими.
Выйдя из кабинета Габашидзе, Василий набрал номер Людмилы.
– Привет, дорогая! У тебя сколько дней отпуска осталось за прошлый год?
– Две недели.
– Пиши рапорт. У меня командировка с Сочи. Поедешь со мной.
Непросто Загурской было убедить прокурора, но в итоге всё срослось – отпуск дали.
Первым делом с вокзала Василий с Людмилой поехали в управление, получили направление в гостиницу и, не дожидаясь пока освободится дежурный уазик, вызвали такси и поехали устраиваться. Гостиница оказалась весьма приличной. Правда, до моря надо было ехать на автобусе несколько остановок, но с этим пришлось смириться. Заполнив анкеты, Василий взял паспорта и подошёл к стойке администратора. Не успел он отдать паспорта, как откуда-то из-за спины, на стойку упал ключ с массивным металлическим брелоком.
– Мы в этом номере жить не будем, – рявкнул мужчина с агрессивным выражением лица.
– Подождите минутку, – сохраняя спокойствие, ответила нервному постояльцу администратор. – Я сейчас оформлю мужчину и займусь вашей проблемой.
– Во-первых, это не моя проблема, а ваша, – не успокаивался гость и, повернувшись к Василию, безапелляционно сказал. – Во-вторых, мужчина меня пропустит.
Куприянов собрался возразить, но не успел. Незнакомец, не дожидаясь ответа Василия, продолжил давить на администратора.
