Настроение у феи не задалось с самого утра. Вначале кофей сбежал, потом коврижка подгорела. А еще птичка напела, что надобно проведать крестницу, которой именно сейчас срочно понадобилась помощь. К сожалению, птичка не только напела — уборка обгаженного подоконника окончательно угробила и без того мрачное настроение, поэтому к Золушке фея-крестная заявилась сильно не в духе.
Глупая растрепа сидела у материной могилки и лила слезы, утираясь грязным рукавом. В другое время фея посочувствовала бы бедняжке, но не сегодня.
— Ну? — произнесла она мрачно? — Чего ревем?
— Крестная! — девчонка вскочила, бросилась навстречу и остановилась, напоровшись на суровый взгляд. — Меня мачеха на бал не берет.
— Понятное дело, куда в таком виде, — фея окинула взглядом старое, потрепанное платье со следами сажи, которое к тому же было мало, и скривилась. — Деточка, тебе не надоело так выглядеть?
Золушка съежилась, опустила взгляд и стала похожа на побитого щенка.
— Крестная, за что? Вы ведь знаете… — прошептала она.
— Не «за что», а почему. Сколько можно терпеть такое обращение? Почему ты разрешаешь мачехе так к тебе относиться? Ты — дочь хозяина дома!
Золушка подняла испуганный взгляд.
— Я? Да. Но…
— Никаких «но»! Хватит! С этим нужно срочно что-то делать, пока мерзавка совсем тебя не извела.
— Но что? — во взгляде девчонки проклюнулась робкая надежда. И тут же погасла.
Фея нахмурилась. Она хорошо помнила, какой славной была крестница при жизни матери. Как светло и искренне улыбалась, как радовалась жизни. И на ее же фейских глазах любимое дитя всего за несколько месяцев превратилось в жалкую испуганную мышку, стоило отцу привести в дом новую жену с ее жуткими дочками-перестарками, женихи от которых бежали, как от огня.
Будь ее воля, фея бы превратила всю троицу в червяков и раздавила, не задумываясь, но это была чужая семья и чужой выбор, поэтому вмешиваться не стала. И получилось то, что получилось. С этим, конечно, можно что-то сделать, но вот что?
Фея задумалась, посмотрела на Золушку, прикидывая варианты, а потом произнесла:
— Решено! Я обучу тебя магии, и ты отомстишь мачехе и ее мерзким дочкам!
— А может, вы сами отомстите? — робко предложила Золушка.
— Но изводят-то они тебя.
— Мне что, нужно их убить? — ужаснулась Золушка, округлив глаза.
— Нет, — усмехнулась фея. — Мы пойдем другим путем.
Делать несколько дел одновременно Золушка привыкла — сунув в духовой шкаф противень с булочками, помешала содержимое сковородки, добавила щепотку соли в кастрюльку с соусом и снова уткнулась в книгу.
Справочник начинающего мага, который выдала фея-крестная, оказался очень интересным, и Золушка уже одолела одну главу, когда из коридора донеслись шаги, и пришлось прерваться. Торопливо сунув книгу в ящик стола, она посмотрела на дверь, уже зная, кто сейчас появится.
— Прохлаждаешься, лентяйка? — прошипела мачеха.
— Обед готовлю, — ответила Золушка, удивляясь сама себе — раньше бы промолчала.
— Пререкаться вздумала?!
— Вовсе нет, — Золушка открыла крышку кастрюли и, заставив мачеху отшатнуться от облака пара, принялась мешать.
— Ладно, — недовольно произнесла та. — Что там с нашими платьями для бала?
— Ткани доставлены, — Золушка водрузила крышку на место, — осталось раскроить и сшить.
— Ну так займись!
— А как же обед?
— Что-то ты сегодня разговорилась, — мачеха сердито прищурилась и стала еще больше похожа на змею. Змей Золушка боялась.
— Простите, — прошептала она, опуская голову. — Я займусь, как только приготовлю.
— То-то же! — торжествующе произнесла мачеха. Взяла ложку и, зачерпнув соуса, поднесла ко рту. — Отвратительно. Переделай, — грязная ложка полетела на стол, оставляя за собой жирный след.
Когда она ушла, Золушка всхлипнула. Надежда, что появилась после встречи с крестной, растаяла без следа.
Убрав ложку и протерев стол, сняла соус с плиты, хотела вылить, но в последний момент передумала — попробовала сама. Вкус оказался нормальным. Нет уж, подумала она, не буду я ничего переделывать. Этот вывод тоже ее удивил — прежде она не смела ослушаться.
Пока фасоль с овощами, что тушилась в сковороде, дошла до готовности, Золушка успела прочитать еще несколько глав. Пришла пора приступать к практике. Стало страшновато, да и дела новые появились. Понимая, что платья сами себя не сошьют, а в случае неготовности к сроку мачеха три шкуры спустит, Золушка вздохнула и, достав из печи булочки, отправилась шить.
Чтобы не насадить пятен на дорогую ткань, пришлось переодеться. Сменное платье жало в подмышках, да и подол был коротковат, но больше чистых не осталось, только те, что прежде принадлежали сводным сестрам, намного более высоким и объемистым. «Перешьешь» — заявила мачеха, швырнув тюк со старьем, стоило заикнуться о новой одежде, но сделать это Золушка не успела, да и не хотелось, если честно, поэтому перебивалась тем, что было.
Для себя и родных дочерей мачеха денег не жалела — ткань, купленная для бальных платьев, была красивой и такой приятной на ощупь, что Золушка невольно залюбовалась атласными переливами, приложила ее к себе и, отдавшись гладкости и приятной прохладе, прикрыла глаза, представляя себя в новом прекрасном наряде. Память воскресила недавно прочитанное заклинание, рука, словно во сне, потянулась к самодельной палочке, спрятанной в кармане, и магия, спящая в веточке сирени, сломленной с куста, растущего на могиле матери, довершила задуманное.
Почувствовав легкую, искрящуюся волну, мурашками пробежавшую по телу, Золушка открыла глаза и ахнула, увидев отражение в зеркале — та, другая Золушка, была чудо как хороша в своем новом замечательном одеянии. Словно во сне девушка-отражение сняла платье, приложила к себе второй отрез ткани, и прекрасных платьев стало два.
Третий отрез, предназначенный для мачехиного платья, дополнил восхитительную коллекцию
— Это что такое? Ты что творишь, мерзавка?! — вопль мачехи, словно ушат ледяной воды, вернул Золушку в реальность. Она обернулась и застыла, увидев перекошенное злобой лицо. — Немедленно распори и сшей заново! Это моя одежда! И моих дочерей!
— Мне тоже надо, — переборов страх, негромко произнесла Золушка. — Я — дочь хозяина дома, — сказала она еще тише, пронзенная ненавидящим взглядом. — И я здесь хозяйка, — добавила уже шепотом.
— Хозяйка? Как бы не так! Иди на кухню хозяйничать, приживалка! Этот дом и все, что в нем есть, принадлежит мне! Не веришь — спроси у своего болвана-папочки! А теперь живо убери это безобразие, — мачеха дернула Золушку за подол, — и чтобы к утру все было готово!
Глядя, как она уходит, Золушка молча смотрела вслед, не в силах вымолвить ни слова. «Нет! — метались в голове мысли. — Этого не может быть! Папенька не мог так со мной поступить!»
