Вижу пестрые всполохи вокруг.
Отрывистые выкрики сменяются глухими провалами тишины, будто кто-то захлопывает тяжелую дверь и снова открывает настежь.
Между тем боль рвет тупыми клыками тело, то утихая без следа, то снова хлеща наотмашь, как поток раскаленного ветра.
Густая мешанина красок, звуков и чувств сплетается в сознании, пытаясь найти место в тесном черепе. Ужасно тянет блевать.
Ничего не понимаю. Что здесь происходит?
Пыльное плато под ногами. Желто-оранжевые камни вокруг, обожженные солнцем скалы тянутся к небу. И так много крови.
Я с трудом повернул голову, чувствуя, что-то мешает. Оно внутри, холодное и острое.
То, что меня убило.
– Восстань воин! Живи и сражайся, покуда бьется сердце последнего из нас, заклинаю! – крик за спиной. Скрипучий и испуганный, однако столь властный, что противиться ему нет сил.
Рядом друг, союзник, хозяин.
Пронзившая мысль оказалась подобна блаженству оргазма.
Защитить, уберечь, спасти.
Передо мной, шагах в десяти возник человек в сером балахоне. Железный шлем, скрывал его лицо, оставляя открытой лишь тонкую линию глаз. В руках кривая сабля, да маленький щит баклер.
Как жаль, что я безоружен.
Воин яростно завопил и кинулся в мою сторону. Левая рука впереди, готовая принять первый удар, хват оружия легкий и крепкий.
– Режь колдуна! Он чары плетет паскуда! – донеслось откуда-то сзади.
Справа кто-то еще, даже ближе чем первый, с коротким копьем в руках, кожаный доспех окровавлен, но движения уверенные и легкие. Кровь явно не его.
– Пусть души павших наполнят тебя силой и отвагой!
Противники оказались уже на расстоянии трех шагов, когда странное оцепенение лопнуло, подобно мыльному пузырю.
Я отскочил назад, не зная есть ли кто-то за спиной, но полагая, что это всяко безопаснее. Рука сама ухватилась за рукоять меча, торчащего из головы.
Рывок.
Ни боли, ни страха. Странно.
Коротким выверенным финтом я отвел выпад копейщика, так что ржавое острие прошло в сантиметре от моей груди.
Стремительно провернулся вокруг собственной оси, попутно взяв меч обратным хватом, после чего вонзил противнику клинок в аккурат между шестым и седьмым шейными позвонками.
Откуда это я знаю про номера позвонков? И как, черт меня дери, я научился так ловко двигаться?!
Размышлять времени не было, потому как воин с саблей уже замахнулся для удара. Только я понял по глазам, что бить он не станет. Дождется моих действий, прикрывая себя щитом, или того, что мне зайдут за спину оставшиеся из их братии.
Я улыбнулся этому неожиданному осознанию, после чего ушел перекатом вправо.
На земле лежало немало оружия, возле беспорядочно разбросанных тел. Подхватив простой деревянный щит, да увесистый палаш, я обернулся. Как раз вовремя, потому как пара лучников в отдалении синхронно отпустили тетивы, отправляя в мою сторону стрелы.
Со звонким стуком смертоносные жала вонзились в щит, а я метнулся в сторону, намереваясь заслониться от стрелков их же союзником.
Воин с саблей подходил ближе и в его движениях я прочел неуверенность. Словно он опасался моей неожиданной прыти. Ну пусть хотя бы так, если уж вытащенный из головы меч его не напугал.
– Сбоку обходи, сбоку! – гаркнул один из нападавших. Теперь я различил и его – крупный, почти на голову выше меня, в длинной кольчуге до колен. Вооружен щитом и топором, но отчего-то без шлема. Никак потерял в сражении, потому как эти парни явно несклонны к беспричинному риску.
Тот что с саблей внял нехитрому совету и принялся смещаться, позволяя заодно лучше прицелиться лучникам. Еще одна стрела со свистом пронзила воздух, но и ей суждено было впиться в щит.
Я рванулся к воину с саблей, заорав при этом так, что у самого заложило уши.
Он дрогнул. Замешкался лишь на мгновенье, позволив ударить щитом о щит, а дальше все решила реакция, которой у меня имелось сейчас в избытке. Острие вонзилось прямо в глазную щель шлема, с хрустом пробив переносицу и воин конвульсивно дернулся, а после начал оседать на землю, очень любезно приняв при этом задницей предназначавшуюся для меня стрелу.
Здоровяк с топором сделал правильные выводы и вместо самоубийственной атаки, принялся неспешно отступать к лучникам. Он шел полубоком, поглядывая из-за плеча и ухмыляясь. Страха в его глазах я не увидел. Лишь ледяную, хищную расчетливость. Дикую, с примесью первобытной властности. Этот не уступит и не побежит. Будет драться до последнего, что более чем дерьмово, в сложившихся обстоятельствах.
На пути здоровяка кто-то слабо застонал и пошевелился. Выжившей оказалась женщина в бело-голубом одеянии, изрядно теперь перемазанном алым. Не сбавляя шага, здоровяк скупо замахнулся и рубанул несчастную топором.
Это вызвало у меня жгучую боль в груди. Надрывную, давящую скорбь, едва не хлынувшую из глаз слезами.
Да что же это?
Я ведь наемник. Сколько убийств пришлось повидать, да и немало трупов после себя оставить. Но жизни магов, чьи тела устилали каменное плато, казались сейчас самым ценным, гораздо более важным чем я сам. Некоторые из них могут быть еще живы, надо лишь поскорее закончить битву и непременно выйти из нее победителем.
Впрочем, победа в данном случае весьма относительна.
Я кивнул собственным мыслям, принимая на щит очередную стрелу. Другой лучник целил мне в ноги, однако я прочел по глазам его замысел, еще до того, как он отпустил тетиву.
– Довольно! – отчего-то собственный голос показался чужим. – Вы пришли за богатствами магов, так забирайте их. Только дайте оказать помощь раненым. Нам ни к чему больше биться.
Один из лучников взглянул на здоровяка, но тот лишь усмехнулся и что-то шепнул ему на ухо. Услышанное явно пришлось лучнику не по душе, он скривился и покачал головой, однако принялся исполнять приказ, медленно обходя меня слева.
– Может ты и прав! – неожиданно выкрикнул здоровяк, не прекращая ухмыляться. – Только в твоих руках меч! Что если ты врешь нам? Давай сперва бросим оружие, а уж потом поговорим.
Он взглянул чуть в сторону от меня. Коротко, почти неуловимо, однако я заметил. Как и шорох камней под чужими ботинками.
Выждал еще пару секунд, следя за движением лучника, а после резко развернулся, с занесенным для удара мечом. Расчет оказался верным – воин одетый и вооруженный точь-в-точь как тот, что нападал с саблей, был уже в паре шагов. За его спиной находился еще один, да только ему было не до меня. Удерживая за шею девчонку в бело-голубом одеянии, он, словно одержимый, стремился забраться юной волшебнице под одежду.
Эта картина вызвала в моей душе необоримую ярость, помешанную на стремлении защищать.
Внезапно стрела просвистела возле самого уха, так близко, что я почувствовал теплый ветерок, а палаш уже летел острием в лицо нападавшему.