Новелла первая. Последняя остановка
Коктейль «Джин-тоник».
Состав:
джин – 100 мл;
тоник – 200 мл;
кружок лимона – 1 штука;
лед – треть бокала.
Приготовление: в бокал со льдом налить джин, затем тоник и положить кружок лимона. Пить через трубочку.
Отнюдь я не был манекен,
однако не был и в балете;
я тот никто, кто был никем,
и очень был доволен этим.
И. Губерман
Еду я как-то раз автобусом домой, возвращаюсь с тренировки. Вот уже который год я занимаюсь карате, и тренер у меня не кто-нибудь, а чемпион войск КГБ СССР, мастер спорта по самбо и дзюдо, обладатель черного пояса по карате, товарищ Иван М-ий. Я сижу в расслабленной позе, глаза полузакрыты, нагрузочки сегодня были – будь-будь; отдыхаю. Четыре с минутами пополудни, август месяц, удушающая жара, самое знойное в наших краях время года. Автобус ЛАЗ, который советские граждане справедливо называют пылесосом за то, что пыль из-под его же колес и выхлопные газы почему-то всегда оказываются внутри автобуса, скрежеща на каждой неровности дороги своими старыми разболтанными железками и натужно гудя двигателем, который за свою жизнь многократно проходил капитальный ремонт, неторопливо следует по маршруту №2, направлением «консервный завод – старый рынок». Народу в автобусе не очень много, но все сидячие места заняты. Я, войдя на остановке «совхоз-техникум», неподалеку от которой расположен наш спортивный зал, тут же взгромоздился на единственное свободное сиденье, устроенное над задним правым колесом у заднего входа, которое обычно занимает кондуктор.
Сама же кондуктор – толстая цыганка, хорошо знакомая постоянным пассажирам, так как работает она в этой ипостаси уже много лет, неторопливо проходя по салону и попутно обилечивая пассажиров с прикриком: «передац на билетеле, граждане пассажерь», что являлось абсолютной несуразицей смеси русского и молдавского языков, остановилась рядом с водителем и стала ему что-то увлеченно рассказывать.
Большинство пассажиров автобуса – молодёжь: юноши и девушки в зеленой форме строительных отрядов, студенты из Татарии. Они, закончив первую смену на консервном заводе в 16.00, возвращаются в свой студенческий городок.
С первых же секунд моего появления в автобусе, на заднем сиденье, где расположены в ряд пять посадочных мест, был слышен галдеж, тон которого по мере движения только повышался. Он и она, мужчина и женщина – парочка возрастом между тридцатью и сорока, точнее определить трудно, так как лица обоих измождены похмельным синдромом и, кроме того, местами покрыты синяками, не обращая внимания на окружающих о чем-то увлеченно спорили, жестикулируя и щедро пересыпая свою речь бранными выражениями. Оба, как говорится в таких случаях, прилично, а на мой взгляд, просто неприлично пьяны. Не настолько, чтобы не держаться на ногах, но, если судить по разговору и жестам, вполне в кондиции. В какой-то момент, женщина, схватив своего партнера за руку, что-то быстро-быстро ему говорит, видимо, упрекает в чем-то, а тот, очевидно не найдя словесных аргументов, вырывает свою руку, широко размахивается и закатывает ей пощечину. За первой следуют другие пощечины, которые, однако, судя по их силе, несут в себе, в большей степени, чем удары, воспитательную нагрузку: а вот не перечь ты, баба, мужику, знай свое место и уж, тем более, не смей ему рот затыкать. Студенты – ребята и девушки, сидящие поблизости от них, начинают громко вслух возмущаться:
«Как это так, мужчина бьет женщину?!», «Это неслыханно!», «Посмотрите, люди, какое безобразие!» Студентам, приехавшим к нам в Молдавию, в небольшой пограничный городок, из культурной и благовоспитанной Казани, видимо нечасто приходится наблюдать у себя дома подобные картины, которые в наших краях считаются чуть ли не нормой.
Наконец, один из парней-студентов не выдерживает, встает и обращается к пьяному мужику:
– Простите, мужчина, не знаю вашего имени, вы не могли бы вести себя…
Мужик, всем корпусом поворачиваясь в его сторону, отвечает, не дав тому договорить:
– А раз не знаешь, как меня зовут, так и пошел на х*й…!
«Ха-ха-ха!» – тут же ухохатывается его товарка, однако мгновением позднее давится смехом, так как очередная оплеуха отбрасывает ее на спинку сиденья. Надо сказать, что мужик понемногу входит во вкус, и его оплеухи раз от раза становятся все точнее и увесистее.
– Мужчина, прекратите сейчас же! – не удерживается от замечания его соседка справа, девчушка лет 17, – и как только у вас язык на такое поворачивается?
– А ты, когда х*й… в рот берешь, у тебя язык поворачивается? – весело отвечает тот соседке, и та, шокированная, замолкает.
– Мужчина, в конце концов, как вам не стыдно?! – вскакивая со своего места, восклицает другая девушка, лицо ее покрывается краской.
– Стыдно, когда у тебя между ног видно! – тычет ей в область живота грязным пальцем уже вконец распоясавшийся мужик. Затем, продолжая движение, он указывает им на меня: – А ты чего лыбишься, рыжий?
Мое до сих пор благодушное и расслабленное состояние мгновенно переключается на боевое.
– Ну-ка ты, придурок, рот свой наконец прикрой! – говорю я, вставая со своего места и делая шаг по направлению к мужику.
Состроив зверскую физиономию, тот, невзирая на то, что между нами еще целых два метра, принимается молотить в воздухе кулаками, словно мельница, он явно рвется в бой, но его товарка, протянув руку, почему-то с легкостью удерживает его на месте.
Тем временем наш автобус подкатывает к очередной остановке; пшикнув воздухом, половинки двери отворяются, впустив внутрь небольшое пыльное облачко.
Пользуясь моментом, я шагаю вперед, хватаю мужика за рукав пиджака, сдергиваю его с места и, по ходу, продолжая начатое движение, вышвыриваю из автобуса. Тот, минуя ступени, приземляется на асфальт животом, будто большая лягушка. Но падает, надо сказать, довольно удачно, что удается обычно только пьяным. Неожиданно его товарка, которая, казалось бы, должна радоваться такому повороту дел, вскакивает со своего места и, визжа, словно дикая кошка, бросается на меня. Мельтеша руками словно мельница крыльями, она норовит попасть мне ногтями в лицо. Кстати, это и есть один из приемов карате, только она об этом не знает. Однако многолетняя тренированность позволяет мне легко увернуться от её ударов, и мне ничего не остается, как, перехватив ее руку, вышвырнуть женщину вслед за ее партнером.
Когда автобус тронулся, все увидели пару скандалистов, лежащих в придорожной пыли, в бессильной ярости размахивающих руками и ногами.
А уже в следующее мгновение на меня со всех сторон посыпались упреки попутчиков… Смысл их сводился к тому, что я, по их мнению, должен был сделать то, что сделал, гораздо раньше, в самом начале этой истории.
