Когда синяя бездна А-пространства распахнулась, выпустив ковчег в обычный мир, все на борту «Хельги» были мертвы.
Все, кроме капитана. Согласно секретным протоколам «Космо» он не был обычным человеком и мог воскресать даже в тех случаях, когда материальная оболочка утрачена.
Капитан медленно поднялся с кресла на мостике – того самого, где его застал переход. Синяя вспышка Грани – все, что отпечаталось в памяти. Секунду назад он выводил ковчег на безопасную орбиту, пытаясь опередить зловещего пришельца, вышедшего из А-пространства рядом с Миром-Кольцом, но что-то явно пошло не так…
Мониторы, индикаторы, управляющие консоли – все было погасшим, черным, мертвым. Аппаратура корабля не функционировала. Дежурная смена экипажа была мертва, сломанными куклами лежала прямо на своих боевых постах.
– Когитор… – язык с трудом ворочался во рту, – Скай, ты меня слышишь? Активация! Доклад…
Молчание. Управляющее ядро когитора повреждено? Но это невозможно…
Разбив аварийный колпак, он вручную подключил резервное питание. Часть терминалов ожила, но навигационная аппаратура рехнулась, не в силах отыскать опорные точки и определить координаты в пространстве – как будто в Солнечной системе пропали все объекты, а внешние датчики свидетельствовали о совершенно необычных гравитационных аномалиях. Генераторы L-поля не работали в принципе, большинство систем ковчега не определялось, словно были повреждены управляющие цепи. Зато включился купол обзорного экрана, сначала вспыхнув метелью помех, но затем отобразив то, что происходило снаружи, в открытом космосе.
Астра фатида!
Он смотрел на обзорный экран, на то, что наползало из него, занимая все видимое пространство и даже больше, и не мог поверить своим глазам. То, что он видел, не могло существовать в природе, но оно – было, и проснувшиеся датчики ковчега сходили с ума, обнаружив его существование.
Не в силах оторваться от экрана, капитан потрясенно прошептал:
– Куда мы, астра фатида, попали?
Очнулся я резко – как будто повернули выключатель.
БИП! БИП! БИП!
В уши ворвался воющий гул, перемежаемый басовитыми сигналами аварийной сигнализации.
В затуманенном поле зрения пульсировали алые огоньки, очертания предметов вокруг дрожали и расплывались. Я смог разобрать только, что нахожусь внутри замкнутого пространства, туго пристегнутый к жесткому основанию. Сплетения проводов и ребристый металл повсюду; тесная труба, где невозможно даже повернуться.
Очень неприятное пробуждение! От дикой боли раскалывалась голова. Перегрузка вжимала тело в твердое ложе с такой силой, что даже дышать было сложно. Жуткая визжащая вибрация сотрясала все вокруг, и мой организм тоже, а вестибулярный аппарат не мог определить, где верх или низ. В первые же секунды меня непреодолимо замутило. Корчась от спазмов, я близко-близко разглядел широкие оранжевые ремни, пристегивающие мое тело к узкому креслу-ложементу, а наверху – табло дополненной реальности с бегущими по нему алыми буквами.
ТРЕВОГА! ТРЕВОГА! ТРЕВОГА!
ОТКАЗ КОГИТОРА! СБОЙ НАВИГАЦИОННОГО МОДУЛЯ! СБОЙ АВТОПИЛОТА!
АВАРИЙНЫЙ РЕЖИМ ПОСАДКИ! РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ АКТИВИРОВАНО!
Рядом перемигивались индикаторы состояний, цифры расплывались, но их алое мерцание не сулило ничего хорошего. Тревожные гудки сирены не унимались. Аварийный режим? Ручное управление?! Где я?! Что, черт побери, происходит?! Мы куда-то падаем?!
Удар! Внезапный и неожиданный, невероятно мощный. То, в чем я находился, будто пнул с размаху великан. Лязгнули зубы, мерзко заскрежетал металл, траектория резко изменилась – нас закрутило пуще прежнего! Из-под ног хлынул ослепительный свет и поток горячего воздуха. Сирена взвыла и оборвалась. Прежде чем я сообразил, что вообще происходит, часть «трубы» надо мной раскрылась, раздался хлопок, и мое пристегнутое тело упругим толчком выбросило наружу.
После мягкой полутьмы яркость внешнего мира ослепила, под веками вспыхнули радужные круги. Кажется, я орал, кувыркаясь в воздухе, но неуправляемый полет вдруг оборвался резким, подбросившим вверх толчком, а следом – быстрым, но уже не свободным падением. Зрение не успело восстановиться, передо мной мелькнуло голубое, потом серое, а затем я с размаху врезался во что-то мутно-зеленое. Ушел в него полностью, стремительно погружаясь в обжигающе-холодную субстанцию.
Наполовину оглушенный и полностью дезориентированный, я сразу и не понял, что это. Только когда над головой сомкнулась мутная пелена, а вместо глотка воздуха легкие обожгла ледяная вода, стало ясно, что я тону, захлебываюсь, иду ко дну!
Включились инстинкты. Полуживые конечности наконец-то начали шевелиться, но это не помогало, пока я не коснулся чего-то твердого. Дно! Я яростно оттолкнулся от него, изо всех сил работая руками и ногами. Свет, наверх, к свету! Поверхность оказалась совсем близко, я прорвал ее, вынырнул, жадно хватая ртом воздух, забил по водной глади руками, вздымая брызги, – и вдруг нащупал совсем рядом что-то большое и упругое. Схватился изо всех сил за его зубчатый скользкий край, отчаянным усилием наполовину вытянул свое тело. Что-то мешало, затягивая назад, какой-то груз на плечах и спине, но я хотел жить, преодолел сопротивление, вылез, замер, лихорадочно отплевываясь и пытаясь отдышаться. Голова кружилась, перед глазами мерцали радужные круги. Потребовалось секунд тридцать, прежде чем я начал приходить в себя и немного осознавать происходящее.
Я лежал на чем-то темно-зеленом, холодном и упругом, колеблющемся при каждом движении. Чуть погрузившись под моей тяжестью, оно было на несколько миллиметров покрыто водой. Тело и пальцы уже ощущали ее холод. Чуть повернув голову, я увидел спокойную водную гладь, сине-зеленую кромку берега, верхушки деревьев и столб дыма, поднимающийся в небо где-то за ними.
То, на что я вылез, было огромным, метров шести в диаметре, сердцеобразным листом кувшинки, одним из грозди зеленых переростков, раскинувшихся на водной глади. Он без проблем выдерживал мой вес. Слабое удивление – разве кувшинки вырастают до таких размеров?
Я глубоко вдохнул. Вдох, пять секунд задержка, выдох, древняя как мир дыхательная гимнастика, замедляющая пульс, гасящая панику, успокаивающая мечущееся сознание. Вдох-выдох, все в порядке, все нормально… Отсчитав десять вдохов, я осторожно перевернулся, стараясь не скатиться в воду. Ощупал тело, руки, ноги, покрытые эластичной тканью, голову, короткие влажные волосы, мокрое лицо…
Нашел ремни, целую упряжь, крест-накрест оплетающую плечи и грудь, металлические карабины и паутину тонких веревок, уходящих в воду. Они-то настойчиво и тянули назад: метрах в десяти от меня на поверхности качался скомканный оранжевый ворох. Нащупав кронштейны негнущимися пальцами, я подтянул стропы поближе, ослабив давление.
