«… Когда я был маленьким, совсем крошечным мальчуганом, у меня были свои собственные, иногда очень своеобразные, представления и толкования слов, слышанных от взрослых.Слово «хлопоты» я представлял себе так: человек бегает из угла в угол, взмахивает руками, кричит и, нагибаясь, тычется носом в стулья, окна и столы.«Это и есть хлопоты», – думал я. …»
«… – Потому. Неразрешенные собрания воспрещаются!– Так вы бы и разрешили!Околоточный снисходительно усмехнулся:– Как же это можно: разрешить неразрешенное собрание. Это противозаконно.– Но ведь, если вы разрешите, оно уже перестанет быть неразрешенным, – сказал, подумавши немного, Чикалкин.– Так-то оно так, – ответил околоточный, еще раз усмехнувшись бестолковости Чикалкина. – Да как же его разрешить, если оно пока что неразрешенное? Посудите сам
«… На берегу суетилась кучка людей…Я подошел ближе и увидел в центре группы женщину, которая лежала, худая, мокрая в купальном костюме, с закрытыми глазами и сжатыми тонкими губами.– В чем дело? – спросил я.– Купалась она. Захлебнулась. Насилу вытащили. …»
«… – Почему же журнал называется «Аполлон», а на рисунке изображена пронзенная стрелами ящерица?..Приказчик призадумался.– Аполлон – бог красоты и света, а ящерица – символ чего-то скользкого, противного… Вот она, очевидно, и пронзена богом света.Мне понравилась эта замысловатость.Когда я издам книгу своих рассказов под названием «Скрежет», то на обложке попрошу нарисовать барышню, входящую в здание зубоврачебных курсов…»
«Писатель развернул рукопись.«…Темная мрачная шахта поглотила их. При свете лампочки была видна полная, волнующаяся грудь Лидии и ее упругие бедра, на которые Гремин смотрел жадным взглядом. Не помня себя, он судорожно прижал ее к груди, и все заверте…» …»
«… Содержание первой бумажки заключалось в том, что обыватели города жаловались на городового Дымбу, взыскавшего с них незаконно и неправильно триста рублей «портового сбора на предмет морского улучшения».– Во-первых, – заявляли обыватели, – никакого моря у нас нет… Ближайшее море за шестьсот верст через две губернии, и никакого нам улучшения не нужно…»
«… – Эй… как вас… Мм… молодой чч… век! Нет ли тут поблизости морей каких-нибудь?– Каких морей?– Ну, там… Черного какого-нибудь… Средиземного. А то так – Мраморного, что ли.– Нет, тут поблизости не будет. Переплюниха река есть, так и то верст за пятнадцать…– М… молодой чч… век! Море бы мне. А? …»
«… – Давайте лучше рассматривать картины.– Ну, давайте. Вы рассматривайте ту, желтую, а я эту.– Что ж тут особенного рассматривать – вот я уже и рассмотрел.– Нельзя же так скоро. Вы еще посмотрите на нее.– Да куда ж еще смотреть?! Все видно как на ладони: стол, на столе яблоки, апельсины, какая-то овощь. Интересно, как она называется?– А какой номер?– Сто двадцать седьмой.– Сейчас… Гм! Что за черт! В каталоге эта картина называется «Лесная тишина
«…– Петр Иваныч, а я завтра думаю пожаловать к вам на блины…– Ах, это нам будет такое беспокойство.– Ну какое там беспокойство – накормите блинами, и конец. Блинков поедим у вас с икоркой, выпьем.– С чем, с чем?..– А? С икоркой, говорю.– Вам еще каменный дом в придачу не потребуется ли? Хм! С икоркой! А вы знаете, что икорка теперь 12 рублей фунт? …»
«… Все мы страдаем от дураков. Если бы вам когда-нибудь предложили на выбор: с кем вы желаете иметь дело – с дураком или мошенником? – смело выбирайте мошенника.Против мошенника у вас есть собственная сообразительность, ум и такт, есть законы, которые вас защитят, есть ваша хитрость, которую вы можете обратить против его хитрости. В конце концов, это честная, достойная борьба.Но что может вас защитить против дурака? …»
«… Но такой оборот разговора обоим невыгоден.– Мы это знаем. Слушай, дядя… А бывают елки выше потолка?– Бывают.– А как же тогда?– Делают дырку в потолке и просовывают конец в верхний этаж. Если там живут не дураки – они убирают просунутый конец игрушками, золочеными орехами и веселятся напропалую. …»
«… Поэтическая легенда, циркулирующая во всех благовоспитанных детских, гласит, что у каждого человека есть свой ангел, который радуется, когда человеку хорошо, и плачет, когда человека огорчают.Мишка Саматоха сам добровольно отрекся от ангела, пригласил на его место целую партию чертей и поставил себе целью все время держать их в состоянии хронической тошноты.И действительно, Мишкиным чертям жилось несладко. …»
«Эта книжка портретов – нечто среднее между портретной галереей предков и альбомом карточек антропометрического бюро при сыскном отделении.Во всем том, что происходит в России, чрезвычайно большую роль сыграл Александр Керенский. Поэтому я и отвожу ему в своей портретной галерее целых три места.Я не дал портретов Ленина и Троцкого, потому что эти два знаменитых человека и так уже всем навязли в зубах.Вместо них я даю портреты их жен. Это – элеган
«Скупость – одно, а бережливость – совсем другое: насколько мы все относимся с брезгливостью и презрением к скупому человеку, настолько мы обязаны относиться с уважением к человеку бережливому, к человеку, который не повесится из-за копейки, но и не швырнет ни за что даром, куда попало, лишний рубль.Именно о таком человеке … и расскажу я. …»
«– Как же вы это делаете?– Эх, барин, нешто сельских работ не знаешь? Спервоначалу, значит, ямы копают, потом столбы ставят. Мы, конечно, ждем, присматриваемся. А когда, значит, проволока взойдет на столбах, созреет – тут мы ее и косим. Девки в бунты скручивают, парни на подводы грузят, мы в город везем. Дело простое. Сельскохозяйственное. …»
«В операционной кипит работа.– Зашивайте, – командует профессор. – А где ланцет? Только сейчас тут был.– Не знаю. Нет ли под столом?– Нет. Послушайте, не остался ли он там?..– Где?– Да там же. Где всегда.– Ну где же?!! …»
Неожиданно среди общего сна и скуки, как удар грома, грянул небывалый скандал в Думе.Скандал был дикий, нелепый, ни на чем не основанный, но все ожило, зашевелилось, заговорило, как будто вспрыснутое живительным летним дождиком.Негодованию газет не было предела …»
«… – Что вы говорите?! Прекрасный город Вытегра. Я слышал, что ваша супруга предостойнейшая женщина... Сами ли вы в добром здоровье?– Что это ты, брат, чудной какой? Уж не октябрист ли?Октябрист стыдливо потупился и прошептал:– Октябрист. …»
«… – И вам не стыдно? – укоризненно спрашивал судья, смотря на стоявшего перед ним Декадента, – ну, скажите: пара ли она вам?– Она из хорошей семьи, – ответил, моргая глазами, Декадент. – Отец ее был предводителем стада, и потом жил несколько лет на городской конюшне, а мать получила на выставке медаль.– Да, но ведь она же – коза! …»
«… Нельзя сказать, что и со мной обращались милосердно, – всякий старался унизить и прижать меня как можно больнее – главный агент, просто агент, помощник, конторщик и старший писец.Однако я не оставался в долгу даже перед старшим агентом: в ответ на его попреки и укоры я, выбрав удобное время, обрушивался на него целым градом ругательств:– Идиот, болван, агентишка несчастный, чтоб тебя черти на сковородке жарили, кретин проклятый!Курьезнее всего
«… Меньшикову очень хотелось, чтобы Столыпин, хотя бы по случаю юбилея, пожал ему руку. Но старый, усталый мозг не знал – как это сделать?Постояв минут десять у стола Столыпина, Меньшиков пустился на хитрость:– А вы знаете – через три минуты будет дождь...– Вечно ты, брат, чепуху выдумываешь, – проворчал Столыпин.– Ей-богу. Хотите пари держать?Простодушный Столыпин попался на эту удочку.– Да ведь проиграешь, старая крыса?Однако руку протянул. …»
«Еще за пятнадцать минут до рождения я не знал, что появлюсь на белый свет. Это само по себе пустячное указание я делаю лишь потому, что желаю опередить на четверть часа всех других замечательных людей, жизнь которых с утомительным однообразием описывалась непременно с момента рождения. Ну, вот.Когда акушерка преподнесла меня отцу, он с видом знатока осмотрел то, что я из себя представлял, и воскликнул:– Держу пари на золотой, что это мальчишка!«
Аркадий Тимофеевич Аверченко (1880–1925) – русский журналист, писатель, драматург. Наиболее известны его сатирические и юмористические произведения, однако есть в его творчестве особый раздел – рассказы про детей. Аверченко, как человек необычайно наблюдательный, создавал яркие, невероятно смешные детские характеры. Нынешние школьники не так простодушны, как их сверстники начала ХХ века, но по большому счёту это всё те же прекрасные и ужасные наш
