Аркадий Аверченко – «король смеха», как называли его современники, – обладал удивительной способностью воссоздавать абсурдность жизни российского обывателя, с легкостью изобретая остроумные сюжеты и создавая массу смешных положений, диалогов и импровизаций. Юмор Аверченко способен вызвать улыбку на устах даже самого серьезного читателя.
«…Душилов вскочил с своего места и, схватив руку Крошкина, попытался выдернуть ее из предплечья.Он был бы очень удивлен, если бы кто-нибудь сказал ему, что эта хирургическая операция имела очень мало сходства с обыкновенным дружеским пожатием…»
«… На берегу суетилась кучка людей…Я подошел ближе и увидел в центре группы женщину, которая лежала, худая, мокрая в купальном костюме, с закрытыми глазами и сжатыми тонкими губами.– В чем дело? – спросил я.– Купалась она. Захлебнулась. Насилу вытащили. …»
«… – Давайте лучше рассматривать картины.– Ну, давайте. Вы рассматривайте ту, желтую, а я эту.– Что ж тут особенного рассматривать – вот я уже и рассмотрел.– Нельзя же так скоро. Вы еще посмотрите на нее.– Да куда ж еще смотреть?! Все видно как на ладони: стол, на столе яблоки, апельсины, какая-то овощь. Интересно, как она называется?– А какой номер?– Сто двадцать седьмой.– Сейчас… Гм! Что за черт! В каталоге эта картина называется «Лесная тишина
«…– Петр Иваныч, а я завтра думаю пожаловать к вам на блины…– Ах, это нам будет такое беспокойство.– Ну какое там беспокойство – накормите блинами, и конец. Блинков поедим у вас с икоркой, выпьем.– С чем, с чем?..– А? С икоркой, говорю.– Вам еще каменный дом в придачу не потребуется ли? Хм! С икоркой! А вы знаете, что икорка теперь 12 рублей фунт? …»
«… Москвич кротко сидел дома и терпеливо пил черемуховый чай с лакрицей вместо сахара, со жмыховой лепешкой вместо хлеба и с вазелином вместо масла.Постучались. …»
«… – Так что мы рабочий контроль над производством. Выборные.– Контроль? Над каким производством?– Над вашим.– Какое же у меня производство? Я пишу рассказы, фельетоны. Это контролю не поддается.– Все вы так говорите! Мы выборные от типографии и артели газетчиков, и мы будем контролировать ваше производство. …»
«… Они сидели на скамейке в саду Пти-Шан и дышали теплым весенним воздухом – бывший журналист, бывший поэт и бывш… чуть по привычке не сказал – бывшая сестра журналиста… Нет, сестра журналиста была настоящая… Дама большой красоты, изящества и тонкого шарма…Всем трем я искренно обрадовался, и они обрадовались мне.– Здорово, ребята! – приветствовал я эту тройку. – Что поделываете в Константинополе?Все трое переглянулись и засмеялись. …»
«… Меня очень рассмешила эта ироническая улыбка нашего быта: резиновых калош нельзя достать ни за какие деньги, а хозяин магазина упорно продолжает их рекламировать.Так как хозяин стоял тут же, у дверей своей сокровищницы, я спросил его:– Зачем вы рекламируете калоши «Проводник»? …»
«… Пел Сырцов, рыдал Сырцов в промежутках, и снова плясал Сырцов, оделяя всех алчущих и жаждущих бокалами шампанского и лирами.– Во, брат! – кричал он, путаясь неверными ногами в странном танце. – Это я называю жить сложа руки! Вот она, брат, это и есть настоящая жизнь! Ой, жги, жги, жги!Последний призыв Никанора цыгане приняли вяло и вместо поджога только хлопали бокал за бокалом, зевая, перемигиваясь и переталкиваясь локтями. Впрочем, и сам Сыр
«… Однажды в кинематографе я видел удивительную картину.Море. Берег. Высокая этакая отвесная скала, саженей в десять. Вдруг у скалы закипела вода, вынырнула человеческая голова, и вот человек, как гигантский, оттолкнувшийся от земли мяч, взлетел на десять саженей кверху, стал на площадку у скалы – совершенно сухой и сотворил крестное знамение так: сначала пальцы его коснулись левого плеча, потом правого, потом груди и наконец лба.Он быстро оделся
«Эта книжка портретов – нечто среднее между портретной галереей предков и альбомом карточек антропометрического бюро при сыскном отделении.Во всем том, что происходит в России, чрезвычайно большую роль сыграл Александр Керенский. Поэтому я и отвожу ему в своей портретной галерее целых три места.Я не дал портретов Ленина и Троцкого, потому что эти два знаменитых человека и так уже всем навязли в зубах.Вместо них я даю портреты их жен. Это – элеган
«… Один юмористический философ разрешился такой нелестной для человеческой памяти сентенцией:– Никогда не следует (говорил он) доверять человеческой памяти… Память моя сохранила одно очень яркое воспоминание: однажды в детстве я, гуляя, свалился в глубокую яму. Я это твердо помню. Но как я из этой ямы выбрался – решительно не помню… Так что, если доверяться только одной памяти – я должен был бы до сих пор сидеть в этой яме… »
«… Нет, это наш обыкновенный честный русский петух, который бодро и весело орет, приветствуя зарю и забивая своим простодушным криком осиновый кол в разыгравшуюся в ночи нечистую силу.Еще клубятся повсюду синие некрещеные младенцы, вурдалаки, упыри и шишиги – но уже раскрыт клюв доброго русского петуха – вот-вот грянет победный крик его…А что это за нечистая сила, разыгравшаяся на Руси, – тому следуют пункты… »
«Скупость – одно, а бережливость – совсем другое: насколько мы все относимся с брезгливостью и презрением к скупому человеку, настолько мы обязаны относиться с уважением к человеку бережливому, к человеку, который не повесится из-за копейки, но и не швырнет ни за что даром, куда попало, лишний рубль.Именно о таком человеке … и расскажу я. …»
«– Как же вы это делаете?– Эх, барин, нешто сельских работ не знаешь? Спервоначалу, значит, ямы копают, потом столбы ставят. Мы, конечно, ждем, присматриваемся. А когда, значит, проволока взойдет на столбах, созреет – тут мы ее и косим. Девки в бунты скручивают, парни на подводы грузят, мы в город везем. Дело простое. Сельскохозяйственное. …»
Неожиданно среди общего сна и скуки, как удар грома, грянул небывалый скандал в Думе.Скандал был дикий, нелепый, ни на чем не основанный, но все ожило, зашевелилось, заговорило, как будто вспрыснутое живительным летним дождиком.Негодованию газет не было предела …»
«… – Что вы говорите?! Прекрасный город Вытегра. Я слышал, что ваша супруга предостойнейшая женщина... Сами ли вы в добром здоровье?– Что это ты, брат, чудной какой? Уж не октябрист ли?Октябрист стыдливо потупился и прошептал:– Октябрист. …»
«… – И вам не стыдно? – укоризненно спрашивал судья, смотря на стоявшего перед ним Декадента, – ну, скажите: пара ли она вам?– Она из хорошей семьи, – ответил, моргая глазами, Декадент. – Отец ее был предводителем стада, и потом жил несколько лет на городской конюшне, а мать получила на выставке медаль.– Да, но ведь она же – коза! …»
Аверченко Аркадий Тимофеевич (1881–1925) – русский писатель, журналист, редактор журнала «Сатирикон», один из самых известных сатириков начала XX века.В книгу вошел авторский сборник «Рассказы для выздоравливающих», наполненный «шумом, весельем, беззаботностью, бодростью и молодой дерзновенной силой».
Отношения мужчин и женщин, родителей и детей, семейная жизнь и повседневные заботы, бурный взлет общественно-политической жизни и новейших веяний в искусстве Серебряного века, – писатель шутит обо всем, в основном благодушно и доброжелательно, но временами – и с горькой иронией.Ситуации и герои, представленные в рассказах автора, зачастую гротескны – и от этого еще более правдивы. Именно в таком причудливом изображении действительности обнаружива
