В роддоме ей настойчиво предлагали отказаться от дочери, родившейся с синдромом Дауна. Но об этом Нора не думала ни секунды. Милка действительно оказалась особенной, и дело было вовсе не в ее болезни. Помимо синдрома Дауна ей был дан абсолютный музыкальный слух, и скрипка в ее пухленьких руках заставляла плакать даже серьезных взрослых людей. А еще у нее было два ангела, два собственных добрых ангела – мама и бабушка, которые распахнули над ней с
Материнская любовь может быть сильной, может – очень сильной, а может – фанатичной. Для Нади ее единственный сын Гоша стал центром вселенной. Она готова жертвовать для него не только собой, но и другими людьми. Она не любит мужчин, и даже собственный муж был нужен ей с одной единственной целью – родить ребенка.
Главному герою этого рассказа всего три месяца от роду. Но у него уже есть собственное мнение по многим вопросам. Вот только выражать себя он может весьма ограниченно – в его младенческом арсенале есть пока только плач. Но он умеет ждать, тем более что о своем развитии он знает, возможно, больше, чем его родители.
Отец, потерявший сына во время взрыва в аэропорту, так и не осознал, что именно произошло в это страшное утро. А до того день начинался как обычно – с поездки в аэропорт.
За свою жизнь Вероника ездила в отпуск дважды. В первый раз вернулась домой беременной. Второй отпуск случился не скоро, лишь через двадцать лет. Но и в этот раз все оказалось не просто. Содержит нецензурную брань.
Главной героине этой истории всего пятнадцать, но ее тайны уже вполне взрослые. Но как же сложно сохранить в секрете от домашних беременность! Увы, беременная малолетка оказывается не нужна никому – оставшись один на один со своей проблемой, девочка решает ее так, как умеет.
С этого Острова не убежать. Нас здесь пятьдесят пять человек. Пятьдесят пять писателей-неудачников, согласившихся на полгода забыть о своих амбициях и создавать тексты для других, более удачливых и именитых. Мы выбрали это сами. И теперь мы – рабы. За пределами этого острова продолжается обычная жизнь, и, возможно, никто и никогда не узнает нашу историю, историю современного литературного рабства. Проект, в который мы угодили, не продает обратных
Ненавидел ли Марк Мелентьев бомжей? Едва ли. Ненавидеть – это слишком сильно. Он их попросту не замечал. А если встречал, то предпочитал сразу же забыть о них. От них пахло… несчастьем, а несчастье никак не вязалось с его жизнью. Ведь у него-то все было более или менее благополучно. И так было ровно до тех пор, пока в жизни Марка не случился Богорад. Содержит нецензурную брань.
