День обещал быть жарким. Был тот утренний час, когда не раскаленное еще солнце тепло гладит кожу и подмигивает в зеркале заднего вида. Тео незаметно взглянул на сидящего на пассажирском кресле сына. Тот с отсутствующим видом смотрел на дорогу. Толстовка с капюшоном выглядела явным излишеством даже ранним утром. Но Ари, похоже, не испытывал дискомфорта.
− Так куда ты летишь? – стараясь не выдать интереса, поинтересовался Тео.
Ари сделал паузу, похлопал себя по коленкам в драных джинсах, словно стряхивая с них пыль. Скрестил на груди руки и сполз еще ниже на сиденье.
− В Европу, я говорил.
Теперь паузу сделал Тео. Пошарил по карманам, нашел несколько леденцов. Не глядя, протянул сыну. Ари помотал головой. Отец сунул леденцы обратно в карман. Закрыл окно, включил кондиционер.
− Европа большая, − сказал, словно бы в сторону.
Ари не ответил.
Проехали еще километра два. Дорога от дома в аэропорт занимала у Тео около двадцати минут. За двадцать два года, что он работал в службе охраны крупнейшего национального аэропорта, он проделал этот путь не менее пяти тысяч раз, и это только в один конец.
− Остановишься где? − снова, словно бы невзначай, спросил сына.
− Где и всегда, − Ари прикрыл глаза и притворно зевнул.
− А всегда − где? − Тео немного прибавил газу.
Трафик на платной дороге в ранний час был не плотным, в час пик здесь будет намного жарче.
− На пляже, па. Я говорил.
Тео не раз видел этих ребят, что живут в палатках на пляже, и был уверен, что все они − хиппи и наркоманы. Вспомнил, как однажды они с Софи оставались на пляже до самой ночи. Был тихий вечер, Софи принесла картофельный пирог и вареные яйца, и они с удовольствием пообедали, глядя, как оранжевый солнечный диск тонет в почерневшей воде. Желтая палатка, выцветшая и латаная в нескольких местах, стояла метрах в двадцати, рядом с ней валялось несколько спальников вперемешку с мешками с мусором. Изнутри доносился смех и негромкая музыка. Из палатки вылезла девушка и побежала к воде. Она была полной, бежала тяжело, а когда приблизилась, оказалось, что она абсолютно голая, если не считать огромной растаманской шапки и ковбойских сапог.
− Привет, − кивнула девица и, чертыхаясь и совсем не стесняясь оторопевших Софи и Тео, грузно подпрыгивая, освободилась от сапог. Зашла по колено в воду, присела и начала подмываться. Тео с женой, не сговариваясь, уставились в другую сторону, а молодая бесстыдница, сделав свои дела, отползла от воды и улеглась на мокрый песок. Из палатки один за другим вылезли двое парней, переговариваясь и смеясь, тоже направились к воде. Софи принялась спешно пихать в корзинку остатки ужина. Тео стал помогать, но все же не мог не поглядывать в сторону бесстыдно развалившейся девицы. Парни улеглись возле подружки, совсем не обращая внимания на припозднившуюся на пляже немолодую пару. Позднее, видя цветные палатки на пляже, он всегда вспоминал тот вечер, картофельный пирог и отупевшую от травы голую девку, развалившуюся на мокром песке.
Тео незаметно взглянул на Ари. Представлять его одним из таких обкурков не хотелось, но воображение тут же нарисовало образ патлатого сына в неряшливо спущенных шортах. В последнее время с Ари вообще творилось что-то странное. Все началось с увольнения с работы, после которого он так и не смог, или не захотел вернуться к нормальной жизни. Технарь по природе и образованию, он работал в IT отделе крупной телефонной компании, и уже почти возглавил его, но вдруг вместо повышения получил место рядового инженера. Собрав свои вещи в коробку, Ари гордо прошествовал мимо предназначенного ему стола в последнем ряду и отправился прямиком домой. После этого было несколько незначительных подработок в барах и ресторанах, но в целом блестящий инженер Ари оказался обыкновенным слабаком и к тому же лентяем. Тео несколько раз пытался достучаться до сына, объяснить ему, что ломаться после первого же сколько-то серьезного удара − признак слабости. Но Ари называл пламенные речи отца “мотивационной чушью” и предпочитал перебиваться случайными заработками, до обеда валяться в постели и четыре дня в неделю возвращаться домой под утро и в состоянии полного одурения. О том, что Ари не просто пьян, Тео и Софи старались даже не думать.
