© Олег Торбин, 2024
ISBN 978-5-0062-9170-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
На Мемориале Михаила Таля, проводившемся в Москве в 2018 году, во время послематчевой пресс-конференции игроков я задал вопрос Хикару Накамуре, американскому гроссмейстеру японского происхождения, играет ли он в японские шахматы СЁГИ и как оценивает уровень СЁГИ по сравнению с классическими шахматами. Накамура ответил, что в СЁГИ немного играет, уровень лучших сёгистов оценивает на уровне 2,200 – 2,300 классических шахмат1. Сейчас, в 2024 году, когда действующим чемпионом мира по классическим шахматам является китаец Динь Лижень, хотелось бы задать вопрос и ему – играет ли он в китайские шахматы сянцы и как оценивает рейтинг лучших мастеров сянцы. Пока это вопрос висит в воздухе давайте попробуем разобраться в мифах и легендах о сянцах и сёгах, отделить зёрна от плевел, понять практическую ценность этих игр для нас, некитайцев и неяпонцев, изучить их полезный и не очень опыт.
Заодно в этой книге приведены параллели с развитием классических шахмат на Руси и в современной России там, где это уместно.
Дневник самурая Мацудайры и стихи мудрой красавицы Ли Цинчжао
Мацудайра Иэтада (1555 – 1600) участвовал в феодальных войнах, длившихся на протяжении 16 века на территории современной Японии. Будучи сторонником будущего сёгуна Токугава Иэясу он отвечал за инженерную часть возведения призамковых укреплений и за их восстановление после побоищ, на современном языке – инженер-проектировщик. Занимался он и разработкой инженерного подхода к штурмам замков соперников.
Современные японские источники единогласно называют Мацудайру Иэтада самым древним из подтверждённых игроков в японские шахматы сёги. В своём дневнике («Иэтада Никки») самурай описывал свои мысли о разном – и о войне, и о погоде, и о своих увлечениях: стихосложении, чайной церемонии, игре в шахматы сёги. Именно в его дневнике сохранились первые известные историкам записи партий сёги, хотя уровень мастерства игроков оценивается не выше первого КЮ.
В плане периодизации можно усмотреть прямую параллель с развитием шахмат на Руси – первые задокументированные партии в классические шахматы также относятся к 16 веку, например партии Ивана IV и Бориса Годунова2. Хотя шахматные фигурки археологи откапывают регулярно – и в России и в Японии, и каждая находка обязательно древнее предыдущей.
Первым изображением современной партии сянцы считается рисунок к стихотворению китайской поэтессы Ли Цинчжао3 (1084 – 1155) «Ход конём (ДАМА ТУСЮ)». Вот отрывок из этого произведения:
Мудрость – это общение, а общение – это все!
В шахматы могут сразиться только два человека,
Фигуры боевых коней для элегантной будуарной драмы,
Где сложен выбор между вкусом и желанием победы.
Лучше играть в азартные игры чем ничего не делать,
И пусть это стихотворение увидят тысячи поколений потомков
И знают, что всё началось с Ли Цинчжао!
В предисловии к стихотворению поэтесса сетует, что в игре, где требуется мудрость и минимум элемента удачи, сложно найти достойного соперника. В нардах, которые были распространены в Китае в эпоху Тан (7 – 10 века нашей эры), где более высок фактор удачи из-за игральных костей, соперника найти гораздо легче.
Откуда взялся пьяный слон?
Слово «сянцы» китайскими иероглифами пишется как «игра слонов». В Японию игра перекочевала в эпоху Хэйан (8 – 12 век), вероятнее всего к её концу учитывая активность Ли Цинчжао по продвижению настолок в первой половине 12 века. В сянцах слон ходит по диагонали на два поля, в сёгах – как золотой генерал вперёд и вбок, а назад – как серебряный. Кто и почему назвал слона в сёгах «пьяным» – достоверно неизвестно. Единственное в чём японские исследователи сходятся во мнении – это отмена пьяного слона и начало переворачивания фигур при достижении лагеря соперника в первой половине 16 века императором Гонара (1497 – 1557). Но тут возникает логическое противоречие: пьяного слона отменили именно потому что при превращении в лагере соперника он становился «принцем», который ходит как самая главная фигура – король. Исходя из факта, что большинство древних шахматных фигурок обнаруживалось на территории буддийских храмов, можно предположить, что пьяный слон содержал в себе некий сарказм монахов в отношении императорского дома. Соответственно, переворачивать фигурки начали раньше чем отменили пьяного слона.
В эпоху Камакура (1185—1333), например, существовала игра «большие сёги» с размером доски 15 х 15, по 65 фигур у каждого игрока, выстроенных в пять рядов. Кроме пьяного слона там были такие экзотические фигуры как слепой тигр, плохой волк, жираф, бешеный бык, кошачий коготь и т. д. И все эти фигурки во что-то превращались достигнув лагеря соперника: волк и бык становились золотыми генералами, жираф становился львом, слепой тигр становился летающим оленем, пьяный слон, соответственно, принцем. Неудивительно, что вскоре появилась мысль упростить весь этот зоопарк чтобы мозги не взрывались.
Поэтические стратегии в сянцах и сёгах
В Китае считается, что сянцы появились в ходе боевых действий две или более тысяч лет назад, когда генералы на картах, разбитых на квадраты, анализировали боевую ситуацию и планировали стратегию и тактику дальнейших действий. В китайском языке есть несколько поговорок, пришедших из сянцы:
Че-Ма-Пао-Сян-Ши-Шуай:
Это перечисление всех фигур: Ладья, Конь, Пушка, Слон, Советник, Король.
У каждой фигуры есть свои функции, преимущества и слабости на шахматной доске. Для победы им необходимо взаимодействовать друг с другом.
Бин-Лин-Ченг-Ся:
Дословно, «солдаты входят в город». Аллегорически означает позиционный прессинг, стремление лишить соперника хороших ходов, загнать в цугцванг.
Ма-Та-Ци-Пан:
Дословно, «конь вступает на шахматную доску». То есть включается в игру. Напоминает «Савранский! Ты дождался своего звёздного часа!» из «Покровских ворот».
Йи-Жэ-Бу-Шэн, Ман-Пан-Жэ-Шу:
Дословно, «Одна ошибка может стоить всей партии». Стоит перепроверять каждый ход чтобы избежать зевков.
В сёгах тоже нашлось несколько поэтических афоризмов-поговорок:
Сдвоенные ладьи страшнее чёрта (ОНИ ЁРИ КОВАЙ НИМАЙ ХИСЯ).
В классических шахматах тоже опасны, а в сёгах ещё и воспеты красочной метафорой. Другой вариант этой же поговорки: «Видел страшный сон – попал под атаку сдвоенных ладей» (НИМАЙ-ХИСЯ НИ ОВАРЭРУ ЮМЭ О МИТА).
