23-я школа находится на одной из окраин города. В начале нулевых здесь располагались конечные остановки трамвая и двух маршрутных автобусов. В отличие от других районов, этот был густо поросший деревьями, здесь даже находился небольшой лес с истоптанными дорожками. Большая часть домов не превышала пяти этажей, а одна из улиц и вовсе состояла только из двухэтажек.
Почти в каждом дворе находились самостоятельно организованные жильцами клумбы из покрышек, выкрашенных в яркие масляные краски. Кто-то выпиливал из подручных материалов лавки, устанавливал покосившиеся столы.
Дворы, в которых обитало много детей, обычно можно было опознать по прибитым к стволам деревьев мягким игрушкам. Они долго служили в чьей-то из местных семей, но уже изрядно потрепались и стали не нужными. Все это, как правило, выглядело бедно, зато во дворах было на чем сидеть и на что смотреть.
Детские площадки практически все походили друг на друга. Проржавевшие скрипучие качели, наполированные штанами железные горки, самодельные песочницы с оббитыми бортиками. А еще в каждом дворе стояли не относящиеся по своей природе к детским аттракционам выбивалки для ковров, которые дети использовали как турники для кувырков.
В районе школы находились всего два магазина и несколько ларьков с овощами, конфетами, прессой, мороженым и сигаретами. Здесь же располагались несколько забегаловок, где продавали дешевое разливное пиво. Одна из них представляла собой пристройку к зданию детсада «Лютик», который находился через дорогу от школы.
Среди местных жителей были те, кого знал каждый обитатель района. В основном они славились своим криминальным прошлым или настоящим, либо своими врожденными отклонениями. Последних завсегдатаи забегаловок по-доброму называли юродивыми. Иногда просто так угощали их пивом и сигаретами, а иногда просили за это публично сделать какую-то глупость. Например, поймать голубя или собрать все окурки вокруг урны.
23-я школа была ничем не примечательнее других школ города. В первые годы жизни она была самым ярким зданием района – ярко-оранжевая. Но со временем цвет выгорел и стал, скорее, бледно-желтым, местами, где проступала плесень от сырости, коричневатым. Где-то облупилась краска, где-то потрескались оконные рамы, где-то были выбиты кусочки стекол.
В начале нулевых в задней части школы, в подвале, находился тренажерный зал. Сюда ходили исключительно мужчины, потому что здесь можно было только и делать, что тягать железо – никаких беговых и вело дорожек. Здесь находились исключительно штанги и тяжеленные металлические диски.
У главного входа в школу висел несменяемый годами, уже выцветший плакат, на котором был изображен держащий указку ежик в очках. Его голову окаймляли три слова: «Ум, надежность, доброта».
На первом этаже располагались вешалки для верхней одежды и сменки, спортзал для уроков физкультуры, столовая и кабинеты начальных классов. Второй этаж практически весь принадлежал руководству школы. Здесь находились кабинеты администрации, актовый зал, учительская. Этот этаж регулярно ремонтировался, был украшен картинами и цветами.
* * *
Последующие два верхних этажа отличались лишь цветом стен. Третий был выкрашен в масляный желтый, а четвертый – в масляный зеленый. Поэтому у учеников школы выработалась привычка называть этажи по цвету: «Математика у нас на зеленом, а физика на желтом».
А еще на верхнем этаже находились два туалета, в котором старшеклассники иногда удачно, а иногда и нет, закрывались для коллективного курения. Как правило, компания от пяти до семи человек – больше не помещалось – выкуривала одну сигарету, передавая ее по кругу. Последним часто не доставалась затяжка, но это не оправдывало их в момент, когда директриса или кто-то из учителей школы застукивал собрание в облаке дыма.
В женских и мужских туалетах отсутствовали кабинки. Где-то еще частично сохранились перегородки, а где-то лишь основания, на которые они когда-то крепились. Вместо унитазов были оборудованы дырки в полу, похожие на медицинские утки. Слив, как правило, работал плохо. В бачке либо не было воды, либо отсутствовала веревочка, за которую нужно дергать для ее спуска. Поэтому в туалетах часто воняло испражнениями, реже – хлоркой.
В кабинетах русского и литературы висели портреты отечественных классиков, в кабинетах истории – портреты отечественных историков. В кабинетах географии полдоски прикрывала карта мира, а в кабинетах химии – таблица Менделеева.
Самыми яркими считались кабинеты английского языка. Казалось, что иностранный изучают только пятиклашки. Стены украшали разные вариации алфавитов, на которых каждая буква изображала какую-то рожицу. Мультяшные персонажи показывали на плакатах образование времен, множественного числа, спряжений. Минималистичной выглядела лишь таблица с неправильными глаголами. Потому что именно к ней учителя английского относились с особой строгостью. Они ничего не требовали от учеников так, как знание трех форм неправильных глаголов.
Список мероприятий в 23-ей школе оставался неизменным. Замдиректора по воспитательной работе с особой строгостью наблюдала за тем, чтобы каждое из них проходило по плану. К нововведениям здесь относились без энтузиазма, и, как правило, придумывали какие-то причины для отказа: ремонт нужного кабинета, отсутствие денег для создания декораций, нехватка канцелярских запасов.
Из года в год здесь отмечали строго восемь праздников: 1-е сентября, День учителя, Новый год, 23-е февраля, 8-е марта, День космонавтики, День победы и последний звонок. Это помогало сохранять в школе дух единения поколений. Многие годы разные ребята украшали одними и теми же игрушками новогоднюю елку, развешивали одни и те же плакаты с изображениями солдат и Юрия Гагарина, приклеивали одни и те колокольчики к стенам коридоров на выпускные.
На первом этаже постоянно пахло столовой. Как правило, гуляшом или супом. Это было самое любимое место в школе для всех, включая случайных посетителей. Сюда после обеда заглядывали жители района, чтобы купить оставшиеся после налета учеников булочки с повидлом, коржики, конвертики со сгущенкой и пирожки.
Цены росли медленно. Постепенно увеличивалось лишь количество копеек. Круглой суммы здесь не было написано ни на одном товаре. Например, булочки стоили 1 рубль 23 копейки, конвертики – 2 рубля 37 копеек, а пиццы – самый раскупаемый товар – 4 рубля 58 копеек. То же правило распространялось и на напитки: стакан компота – 1 рубль 6 копеек, чай – 1 рубль 28 копеек, какао – 2 рубля 3 копейки. Неизменный кассир Валя ежедневно с недовольством просила рассчитаться без сдачи, чего никогда не происходило. Тогда она громко с глубоким выдохом начинала отсчитывать мелочь из кассы.
