Рекомендации для легкости восприятия
Книга, как и любое произведение искусства, есть – зеркало, отражающее внутренний мир читателя (слушателя, зрителя); ибо, невозможно реагировать на что-то, что не является комплиментарным читателю. По тому, на что человек среагировал, что вызвало в нем рефлекторный ответ, можно судить о текущем состоянии интеллектуального, эмоционального и эмпатического его развития.
Неимоверно трудно длительное время находиться на пике восприятия, затрачивая чрезмерные усилия для удержания внимания во время восприятия нового, ранее неизведанного. Поэтому первое прочтение, для составления целостной картины, лучше осуществлять созерцательным медитативным способом, оставляя закладки там, где в дальнейшем потребуется более детальное погружение в контекст для понимания сути.
Вводная, раскрывающая обстоятельства переписки
Кроме любителей немецкого пива, мало у кого название этого небольшого городка, расположенного в Нижней Саксонии, было на слуху. По сути, с конца XIX века до наших дней количество проживающих в нем горожан почти не изменилось. Казалось, время в этом месте застыло. В действительности же, это было не так.
За более чем двести лет, прошедшие с момента основания технического университета, состав жителей этого городка сильно изменился. Каждый пятый, проживающий сейчас в нем, был студентом. Причем, чаще всего, перебравшимся сюда в поисках счастливого будущего из-за тридевять земель. Это будущее гарантировалось предположительно стабильным доходом успешного ученого-исследователя, занимающегося разработками полимеров и красителей. Если научная деятельность в будущем студента не прельщала, всегда оставался надежный вариант: стать инженером на одном из предприятий химической промышленности Германии.
Для тех же, кто интересовался новыми технологиями в биохимии, открывался путь в фармацевтику, достижения которой обеспечивали безбедное существование заботливых врачей и их патронов – фабрикантов, на предприятиях которых производились лекарства.
Так или иначе, основная часть учащихся в университете были – сугубо рациональные, как того и требует современная наука, расчетливые студенты и не менее рассудительные преподаватели – профессора.
Тем удивительнее был выбор Хельга – обучаться в магистратуре этого университета. Ведь моего друга с самого его детства я знал, как идеалиста. Не то, чтобы он игнорировал потребности материального мира, в котором все мы живем, но, в случае выбора, первичным для него всегда был вопрос не телесного комфорта, а душевной радости.
Хельг приехал в университет этого городка для защиты диплома по органической химии. Сфера его научного интереса заключалась в изучении полимеров, образующих тончайшую пленку – мембрану на границе двух физических сред. В результате исследований, проводимых студентами и аспирантами ВУЗа, куда Хельг поступил в магистратуру, открывались новые возможности создания аналогов кремниевых транзисторов на базе оптических эффектов в такой мембране, которые в дальнейшем можно было использовать для построения новых вычислительных систем и хранилищ данных. Часть коллег по кафедре были заняты исследованием влияния эффекта Пельтье на способность полимеров покрывать поверхности металлических деталей краской, устойчивой к агрессивным средам.
Автоконцерны, конструкторские бюро, разработчики оружия, производители медицинского оборудования – все предвкушали огромные прибыли от перспектив внедрения новой технологии на производстве, щедро спонсируя научный коллектив кафедры персональными грантами, предназначенными молодым ученым.
Не сказать, что жизнь за пределами университетских стен была тосклива, но… Печальное первенство среди небольших городов Европы по числу самоубийств молодых людей, определенно, свидетельствовало о проблеме, на которую власти закрывали глаза, не имея понятия, как можно с ней бороться. Мрачную статистику не могли исправить: ни комфортные по меркам взыскательных северо-европейцев условия проживания в общежитии, ни окружающая природа прекрасных гор с девственно чистым лесом на склонах, где жили непуганые дикие животные. В магазинах этого городка продавалось все, что угодно человеку: товары на любой вкус и достаток. При университете имелась библиотека, в которой хранились развлекательные и научные книги на различных языках, подборки журналов за более чем полвека, аудиозаписи музыки и литературы, собранные в архивах.
Студенты же предпочитали сидеть в своих комнатах просторного общежития перед экранами компьютеров, погружаясь в иллюзорный мир многопользовательских игр, в попытке сбежать от терзающего сердце чувства безысходности из-за одиночества в толпе избегающих возможности нарушить границы личного пространства таких же одиноких сверстников. Тем удивительнее была эта картина для стороннего наблюдателя, если учесть, что многие из игроков, надевших на себя маску персонажа, даже не подозревали, что кто-то из участников игры, находился на соседнем этаже общежития. Такова была плата за полную анонимность ни к чему не обязывающего совместного времяпровождения.
Я кратко обрисовал обстановку, царившую в этом городке, чтобы было легче представить себе: что чувствовал мой друг, переписку с которым я привожу далее, с его разрешения.
Первое письмо Хельга Мартину
Привет! Прошел месяц с моего переезда в Германию. Первое время я отвыкал от дома, запретив себе думать о нем. Мой новый адрес не известен никому, кроме мамы. (Если захочешь ответить на это письмо, передай свои мысли на бумаге ей, чтобы она могла отправить твое письмо, вложив его в один конверт со своим). Никто посторонний теперь не сможет, как я рассчитываю, напоминать мне о России. Каждый раз, когда в голове будет возникать воспоминание о суровых буднях, прожитых в ней, я буду делать пометки в блокноте, чтобы вечером за любое нарушение этого обещания я наказал себя отжиманием на кулаках – по десять раз за каждую мысль о прошлом. Как говорится: «Что нас не убивает, делает сильнее…» Судя по тому, что я пишу эти строки, с каждым прожитым днем мое физическое состояние улучшается, поскольку трудно отучиться оглядываться назад. Про свое психическое состояние что-то с уверенностью утверждать не стану. Меня, определенно, раздражают улыбчивые коллеги на моей кафедре. Так и хочется спросить: «Что такое вы приняли с утра, чтобы не обращать внимание на ненормальность ситуации, когда весь день из колонок, стоящих на полке между лабораторными шкафами, звучат песни ELO, как будто другой музыки не существует в природе?»
Прочитав письмо Хельга, я сильно удивился. Во-первых, оно показалось мне не дописанным, словно Хельг прислал ребус, который необходимо было разгадать. Во-вторых, даже если мне удастся разобраться с причиной выбранного им способа коммуникации, не понятно было: вступать с ним в диалог, или же Хельг просто хочет выговориться, не рассчитывая на ответ.
