Отчаяние
Паб под редчайшим названием «Desparatio», как и большинство подобных ему заведений, впускал в свои объятия огромную кучу людей по вечерам и выходным. Его неоновая вывеска привлекала абсолютно всех, и каждый второй считал своей прямой обязанностью посетить это место хотя бы раз. Здесь собирались те, кто, к примеру, хотел послушать новые сплетни, обсудить политику или футбольный матч, перекинуться в картишки с друзьями, поболтать, поесть, весело провести время, и даже немного почитать, несмотря на неподходящую обстановку.
Я, уже на протяжении двадцати лет, являюсь одним из постоянных клиентов этого замечательного заведения, в котором постоянно играет великолепная музыка, подаётся восхитительная еда и создаётся прекрасная атмосфера.
Этот паб был собран буквально по частям. Его владелец, мой хороший друг, собирал мебель по всем блошиным рынкам страны, и знаете, получилось-то довольно неплохо и даже очень уютненько. Здесь нет одинаковых кресел и стульев, тут нет определенного стиля, так же нет и единой цветовой гаммы, везде висят репродукции знаменитых картин, а рядом обычные постеры и плакаты. Некоторые называли его «отчаянным контрастом». И ведь действительно, местечко сочетало в себе все времена, эпохи и стили. Приглушённый свет и необычная, ярко-оранжевая подсветка в сочетании со сногсшибательными ароматами вкуснейших напитков и блюд различных мировых кухонь создавали умопомрачительное настроение для посетителей всех возрастов и поколений.
Кое-что мне особенно здесь нравилось. Откровенно говоря, мне даже стыдно вам рассказывать об этом, но коль я уж начал, то продолжу: столики тут располагались на ничтожном расстоянии друг от друга. Буквально в нескольких сантиметрах, как в стареньких французских ресторанчиках, показываемых в фильмах, и независимо от вашего желания, вы становились слушателем чужой беседы. Обычно чужие перешептывания терялись на фоне девчонок-певиц, чьи голоса окутывали разум и сердце, но и тем иногда нужно было отдыхать.
Насчёт себя могу сказать точно, что подслушивать не любил, да и не люблю, но одна история уж очень увлекла меня, и на протяжении четырех дней я слушал, а точнее подслушивал, её холодными вечерами в самом отдаленном углу заведения, попивая коктейли.
Тем днём, двадцать седьмого октября, я направлялся в библиотеку, чтобы сдать книгу обратно и взять что-то новенькое, но сильнейший ливень настиг меня в самое неподходящее время. Идти мне было километров семь, а под таким дождём меня бы просто смыло в канализацию, и я бы путешествовал по сточным водам, как и оторванная рука бедняжки Джорджа Денбро. Угадали, кто мой любимый писатель? Нет? Обидно.
Решил переждать непогоду в моем любимом пабе. Просидев там часа три, я захотел поесть, ведь алкоголь знатно прибавил мне аппетита. Так как дело шло к семи, мои сомнения и надежды о походе в прекрасный мир обители романов и детективов расселялись, и, удостоверившись, что до библиотеки сегодня я уже точно не доберусь, решил всё-таки плотно поужинать.
Я был безумно благодарен судьбе за этот чертов дождь, услышав позже один очень интересный рассказ, некую исповедь, зеленоглазого мальчишки, чья жизнь, мягко говоря, была переполнена полнейшим ужасом и огромным отчаянием, вечной погоней и опасностью. Тогда же мне посчастливилось познакомиться с прекрасной женщиной, чья доброта и светлые мысли удивили меня и заставили поверить в то, что на нашей планете ещё остались отзывчивые люди. А потом так же резко разочароваться во всем светлом и правильном.
В девятом часу, когда уже совсем стемнело, небеса затянулись темными тучами, а дороги освещали лишь мерцающие фонари и неоновая вывеска, в баре появилась она. Линн Кроуфорд, девушка с огромнейшей кровоточащей ссадиной на щеке. Та, с которой все и началось. Та, чей разговор я случайно подслушал.
Та, которая провела в общем пятнадцать часов за разговором с убийцей, Джаспером Рингзом.
Как я уже говорил, Линн Кроуфорд появилась в начале девятого на пороге паба с огромной кровоточащей царапиной на нежной, розовой щёчке. Именно этот дефект кожи привлекла мое внимание, и, если бы её не было, я бы и вовсе не заметил голубоглазую девушку.
Она быстрым шагом преодолела дистанцию в десяток столиков и уселась неподалёку от меня, что немного удивило, ведь мест было предостаточно. Меню листать она не стала, хотя по тому, как она неуверенно ступила на порог и осмотрелась в самом начале, я понял, что тут дама впервые.
Линн сделала заказ наугад, недорогое вино, если вам интересно, попросила салфетку и антисептик, но второго, увы, тут не нашлось, и ей принесли ткань, пропитанную водкой. Помню, как она жмурилась, протирая рану. Даже, по-моему, пару раз чертыхнулась. А меня это забавляло. Женщины и бранные слова – несовместимые вещи, но матерятся дамы очень мило.
Однако, никакая боль от соприкосновения кожи с жгучей водкой не сравнится с той гримасой, которая исказила её лицо, когда в паб вошёл парень с ярко-изумрудными глазами и темными курчавыми волосами, одетый в мешковатую толстовку. Уверенной походкой, слегка сгорбившись и улыбнувшись, он поздоровался с барменом.
Девушка схватилась за вилку, будто готовясь дать сдачи незнакомцу лишь за одно его невинное появление. И тогда мой интерес ещё сильнее усилился, и я уже был третьим в этой мысленной перепалке между Линн и тем парнем. Бармен покосился на нее, качнул головой в нашу сторону, после чего, получив купюру, принялся выполнять заказы. Он выдал свою клиентку, за которой и пришел неприметный на первый взгляд мальчуган.
–Я присяду? Вы же не против, – немного нагло заявил он, подойдя к столу. Глупый вопрос – конечно же, она против.
Кроуфорд сжалась в комочек, как кошка, пытающаяся согреться в холодные зимние вечера на промозглых улицах. Начинать разговор она не собиралась, а вот проткнуть ему глаз вилкой, по-моему, была готова на все сто.
– Я пришёл отдать вам это, – краем глаза я заметил кошелёк и браслет, который парнишка небрежно швырнул на стол.
– С чего бы вдруг? – презрительно кинула Линн, подняв на него глаза, полные слез. – Слишком мелко для вас?
Честно, я не видел, как она плачет, но её дрожащий, хриплый голос выдавал её душевное состояние. Быть может, она и не плакала, но душа её ревела, кричала и билась о стену, разбиваясь на тысячи осколков, пропитанных ядовитыми веществами, отравляющими её самочувствие. Я понял это после разговора с ней в самом конце этой истории, и, несомненно, по огромному окну, которое отражало в буквальном смысле их эмоции и движения.
– Вы не заслужили этого.
– Сначала вы ограбили меня, ударили, а затем просите прощения?! Скажите, вы вообще нормальный? – вспылив, девушка размахнулась, держа вилку в руках, но остановилась. Не знаю, что помешало ей ударить его.
