Вот уже сто лет попыткам понять причины русской катастрофы – революции 1917 года.
Захватившие власть большевики поставили простой и ясный диагноз: «Февральская революция смела царское самодержавие. Народные массы России, вдохновляемые партией большевиков, совершили буржуазно-демократическую революцию, чтобы покончить с империалистической войной, ликвидировать помещичье землевладение и передать землю крестьянам, установить восьмичасовой рабочий день, преодолеть голод, разруху и уничтожить национальный гнет… Однако пришедшее к власти буржуазное Временное правительство не удовлетворило народных требований… Только социалистическая революция и диктатура пролетариата могли удовлетворить чаяния народа: вырвать страну из войны, осуществить конфискацию помещичьих земель и передать их крестьянам, превратить фабрики и заводы в собственность всего народа, преодолеть хозяйственную разруху и опасность экономического краха, уничтожить национальный гнет, неравноправие народов».>1
Противники большевиков искали другие ответы.
Первыми, по-видимому, были русские религиозные мыслители, бывшие «веховцы», которые по горячим следам событий, летом 1918 года готовят сборник «Из глубины» (выйдет в свет тремя годами позже).
Вот что они писали.
«Русская революция оказалась национальным банкротством и мировым позором – таков непререкаемый морально-политический итог пережитых нами с февраля 1917 года событий», – П.Б. Струве. >2
«Никогда Русь не сквернилась таким количеством злодеяний, лжи, предательства, низости, бездушия, как в год революции», – А.С. Изгоев.>3
«Если бы кто-нибудь предсказал еще несколько лет тому назад ту бездну падения, в которую мы теперь провалились и в которой беспомощно барахтаемся, ни один человек не поверил бы ему. Самые мрачные пессимисты в своих предсказаниях никогда не шли так далеко, не доходили в своем воображении до той последней грани безнадежности, к которой нас привела судьба», – С.Л.Франк. >4
«Социальная революция на фоне русской действительности, несомненно, не выдержала испытания даже с точки зрения пользы. Русскому народу по существу не было никакого дела до социализма и вообще каких-либо теорий; ему нужна была только земля, власть и связанные с достижением этой власти материальные блага, более же всего освобождение от тяжестей войны», – С.А. Аскольдов.>5
Кто виноват в случившейся катастрофе?
«Революция произошла тогда, когда народ пошел за интеллигенцией. <…> Великое народное движение, во всяком случае, должно было произойти в результате кризиса русской жизни, усугубленного войной. Но путь, по которому пошел народ, был указан ему интеллигенцией. И в том, что революция приняла такой вид, виновны не одни большевики, но вся интеллигенция, их подготовившая и вдохновившая», – В.Н. Муравьев. >6
«Вместе с ядом социализма русская интеллигенция в полной мере приняла и отраву народничества. Под этой отравой я разумею свойственную народничеству веру в то, что народ всегда является готовым, зрелым и совершенным, что надо только разрушить старый государственный порядок, чтобы для народа тотчас же оказалось возможным осуществить самые коренные реформы», – П.И. Новгородцев. >7
«Как и почему случилось, что народ прозванный народом-богоносцем, стал народом-нигилистом, кощунственно попирающим все свои святыни? Как случилось, что народ, не без основания прославленный за свою нравственную кротость и чистоту, стал народом-убийцей, народом неприкрытой корысти и всяческого нравственного распутства?»,– С.Л. Франк.>8
Что же делать? Что предлагали русские философы?
«На том пепелище, в которое изуверством социалистических вожаков и разгулом соблазненных ими масс превращена великая страна, возрождение жизненных сил даст только национальная идея в сочетании с национальной страстью. Это та идея-страсть, которая должна стать обетом всякого русского человека. <…> Она должна овладеть чувствами и волей русских образованных людей и, прочно спаявшись со всем духовным содержанием их бытия, воплотиться в жизни в упорный ежедневный труд», – П.Б. Струве.>9
«Скоро русский народ предстанет перед миром в великом единстве и цельности. Против России грабежа, насилия и разнузданности встает грозной ратью Россия самопожертвования, строгости и подвига. Против Руси нечестивой, Руси разбойной поднимается Русь рыцарская»,– В.Н. Муравьев.>10
«Все мы, сыны единой России, согласно призыву старых вождей русского народа, должны стать на путь служения «великому Божьему и земскому делу». Только любовь к своему общенародному достоянию, к своей культуре, к своему государству исцелит и всех нас, и Россию от безмерно тяжких испытаний», – П.И. Новгородцев.>11
При всём уважении к русским религиозным философам следует признать, что суть этого коллективного труда – всего лишь растерянный философский вопль. В этом вопле -недоумение, непонимание, ужас, проклятия собственному «народу-богоносцу», который разрушает историческое государство и самою плоть жизни; проклятия виновникам революционного хаоса – русской интеллигенции; надежда – только на господа бога и какого-то совсем другого русского человека, который одумается, прекратит насилие и разбой, проникнется новой «идеей-страстью» и встанет на путь служения «великому Божьему и земскому делу»…
Увы, вопреки надеждам авторов «Из глубины», русский народ не предстал перед миром в единстве и цельности. Наоборот, несколько лет шла ожесточенная гражданская война. Морок большевизма не рассеялся, и «Русь рыцарская» не смогла противостоять «Руси нечестивой».
Русская антибольшевистская мысль продолжала искать ответы в эмиграции. В дополнение к метафизическому анализу веховцев появились оценки причин революции, которые высказывали лидеры либеральной общественности – той самой, которая пришла к власти после падения монархии, но власть не удержала.
В 1929 голу в Париже в журнале «Современные записки» начали публиковаться мемуарные статьи видного деятеля кадетской партии Василия Маклакова, которые позже, в 30-е годы, составят книгу его воспоминаний «Власть и общественность на закате старой России» (1936). Главная мысль маклаковских мемуаров была такова: что либералы могли, но не сумели (или не захотели) договориться с действующей властью о совместной деятельности по реформированию существующего политического порядка и тем самым обрекли страну на катастрофу.
«У либерализма не было самостоятельной силы, – писал Маклаков. – Она еще была у исторической власти, которая тогда готова была идти на уступки; при соглашении ее и либеральной общественности можно было идти путем эволюции и в союзе с исторической властью Великие реформы продолжать и закончить»
