Кристина Новосельцева - 37 ночей

© Кристина Новосельцева, 2016

© Анна Медведева, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-4250-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обычные ночи становятся необыкновенными.

Именно осенью с наступлением темноты происходит самое чудесное и незабываемое. Каждая ночь этого времени года дарит маленький кусочек другой жизни, обыкновенной и странной.

Пришла пора ложиться спать. Погасили свет. Стало холодно, ветер заскулил. Комната исчезла. Или разрослась до неимоверных размеров. Она растворилась, или я оказалась вне её. Где-то во тьме. В холоде. Глаза начали привыкать к темноте и различили горизонт, светлеющую полосу ночного неба. На её фоне вырисовывались корявые когти ветвей облетевшего дерева. Вскоре взор сфокусировался на чётких чёрных очертаниях, жутких и ярких. Не совсем ясно было, что это, догадкам не хотелось верить. Хотя, чего и следовало ожидать, это были могильные кресты. Большое и чёрное кладбище. Ветер стал подвывать. Поблизости материализовался кованый забор, огораживающий неизвестную могилу с тяжёлым массивным надгробием.

Запахло взрытой землёй, ветер рассердился. Было ужасно не по себе. Неизвестно, что делать. Не хотелось поворачиваться, разглядывать, идти, двигаться. Хотелось домой. Или, на худой конец, притвориться могильной статуей и не двигаться, чтобы никто не понял, что здесь есть живой человек.

Сухая высокая многолетняя трава бесшумно кланялась кому-то. Каждую секунду ожидание чего-то страшного росло и приближалось безмолвно, но неотвратимо. Холодные когти страха медленно вонзались под ребра. Тело затряслось. Тысячи плачущих голосов стали слышаться издалека. Всхлипывания, рыдания, завывания и хныкание.

Голова закрутилась на 360 градусов, но ничего, кроме тьмы одиноких крестов не увидела. Голоса были лишь в ней, не снаружи. Звучали гулко и отдаленно, но чётко. Потом они заговорили.. Шумно и быстро, страдая и жалуясь, проклиная и моля. Я закрыла глаза и почувствовала, как холодная рука скользнула по моему лихорадочно воспаленному плечу. Резко обернувшись я поняла, что это была всего лишь скользкая ветка ледяного дерева, внезапно оказавшегося позади. Но страх не желал покидать сердце.

– Аууууу… – послышался уже живой голос.

– Я здесь, – вскричала я, надеясь.

– Аууу, – голос становился тише, он отдалялся.

Я не хотела потерять хоть что-то живое в этом жутком месте. Сорвавшись, быстро пустилась через преграды, большими и шагами обходила кресты и оградки, мчалась на голос. Но он не повторился более. Светлая полоса на горизонте растворилась во тьме. Стало плохо видно. Ноги замёрзли в холодной грязи. Я обернулась. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Позади стояла моя бабушка.

– Здравствуй! Слава богу, ты здесь.

Она стояла не поднимая глаз.

– Бабушка? Ты пришла за мной? Пошли отсюда. Как хорошо, что я нашла тебя.

Молчание. Я взяла её за руку, и мы пошли. Глаза спутницы не поднимались. Вдруг я поняла, что рука её слишком холодна. Сжав ладонь сильнее я почувствовала, как она растворилась в воздухе. Это был лишь фантом. Кто-то водит меня за нос.

Паника! Невыносимый, физически ощутимый страх пронзил и тело, и мозг, и душу. Я обернулась кругом и увидела младшую сестру моей матери. С осторожностью я пошла к повернутой спиной женщине.

– Это ты?

– Да-да, пошли скорее отсюда. Иди за мной.

Мне стало спокойнее, да и ничего не оставалось, кроме как пойти.

– Бежим, – вскричала она, не оборачиваясь.

Я побежала. Мы проделали долгий путь, прежде чем она резко остановилась. Я чуть не налетела на её спину, но она отступила. Передо мной открылась жуткая разинутая пасть свежей могилы.

– Беги дальше, – сказала тётушка.

Я с ужасом оглянулась на неё. Она наконец повернулась лицом. Всё было в порядке, но глаза опущены.

– Погляди на меня, – попросила я.

Тяжёлые веки медленно поднялись, а за ними была чёрная пустота. Рот расплылся в улыбке, из него расползалась тьма. Фантом медленно растворялся во мгле.

Я осталась наедине с могилой. Туда мне точно не хотелось. Ветер усилился. Завыл. Страшнее было увидеть ещё одного родственника, чем армию живых трупов.

Но никто не появлялся. Я заглянула в могилу, готовая встретить кого и что угодно, но ничего не происходило. Безмолвие.

Безмолвие.

Безмолвие.

Это начинало тяготить. Уж произошло бы что-нибудь! Я устала бояться и ждать. Села на землю, она вкусно пахла. Я взяла в руки жирный ком земли и стала крошить его в руках. Идти было некуда. Кругом – кладбище, тяжёлое и бесконечное. Я разрушила много комков земли.

Вдруг в одном из них нашлось препятствие для моих пальцев. Это оказался точно такой же, как мой, только синий, одинокий, оторванный палец. От неожиданности я вскочила и стала быстро-быстро дышать, чтобы выгнать из себя это тошнотворное ощущение. Я попятилась, но наткнулась на что-то большое и мягкое. Посиневшая, отвратительная, «моя» нога встретилась по пути от могилы. Потом «моя» же рука. Я побежала, боясь увидеть голову.

И вдруг споткнулась, расстелилась по земле и оказалась лицом к лицу с моим лицом. Страшным, одиноким и тронутым тлением – пустые глаза и чернота рта. Захотелось кричать, бежать прочь. Оказаться где угодно, только бы не глядеть в эти глаза. Но моя голова заворожила меня. Я разглядывала свои черты, спутанные волосы, складки губ. Было и страшно, и привычно, и жутко, и спокойно. «Если эти куски трупа – я, тогда кто сейчас думает и боится за меня, кто бежал, кто оказался здесь, на кладбище? Не я?» – я ощупала свою голову, которая только что продумала эту мысль. Мёртвая же голова спокойно лежала на земле, а живая была точно такой же как всегда. «Что происходит, чёрт возьми? Надо собрать все куски и закопать в ту могилу. Непорядок, что всё так», – подумала я, но не тронулась с места. Не хватало мужества взять эти ужасные части тела.

– Мама, – прошептала я, – мам, мне страшно. Приди, пожалуйста, – я захныкала, как в детстве. Никто не приходил.

– Мам, пожалуйста.

Я закрыла глаза и услышала шепот внутри головы: «Просыпайся, доченька, просыпайся».

– Это сон, мама?

«Конечно, сон, разве такое может случиться по-настоящему?».

Я попыталась проснуться. Не получилось. Я открыла глаза и увидела пустые глаза «моей» головы.

– Мама, это я мёртвая?

«Это прежняя ты. Сейчас ты другая».

– Я буду жить?

«Ты будешь жить долго-долго. Только если проснешься скорее».

Я зажмурилась и открыла глаза – всё по-прежнему.

– Мама, разбуди меня!

«Просыпайся, доченька, пора вставать!»

Чудесное реальное утро рассеяло кладбищенскую тьму и сон улетучился, как призрак.

Мы бежали – штыки наперевес. Маленькие ноги в больших ботинках, худенькие тельца в деревянных латах на десять размеров больше. Солнце слепило, пыль клубами поднималась с дороги, огромные шлемы загораживали ясным глазам путь. Нас было лишь двое против тьмы чёрных воинов, беспрепятственно приближавшихся к нам.