Необходимое пояснение от автора
Всегда с удовольствием читаю про попаданцев, получивших при провале в прошлое сверхспособности или фотографическую память, нейросеть в мозг или импланты, продвинутого говорящего питомца или айфон с работающим интернетом. Но… настоящие, реальные люди, а не придуманные (пусть и очень выпукло и качественно) персонажи, кроме того, что внезапно смертны, имеют привычку забывать полученные знания (или путаться в них), если эти знания не используются в повседневной деятельности или периодически не обновляются. Только выученное и прочитанное в детские и подростковые годы наиболее четко и надолго остается в человеческой памяти, на чем и построены практически все массовые методики преподавания. Так что мои герои могут забывать и ошибаться, путаться в описаниях и не так понимать, повторять одно и то же, и вообще – совершать нелогичные действия, руководствуясь своими, достаточно часто неточными или неполными по сравнению с реальностью знаниями и соображениями. После реакции на первую часть я был обязан об этом предупредить. Если это кого-то не устраивает – увы… И еще: всего книг в цикле будет три.
1
Николай Федорович собрался выходить. Накинул кафтан, проверил мелочевку в свежепришитых карманах, застегнул пояс с тяжелым ножом, подхватил на плечо баул, и, уже выходя, прихватил стоящее в углу копье. И шагнул из комнаты, плотно прикрыв за собой хлипкую дощатую дверь и не оглядываясь. Пять шагов по узкому коридору – и он оказался в просторном помещении, квадратов на сорок, в котором стояли несколько внушительного вида столов с такими же серьезными лавками, но самыми заметными здесь – были окна. Большие окна с рамами, в частый переплет которых вставлены мутные, но пропускающие достаточно света с улицы куски слюды. Это был «чистый» зал, куда вчера проводил их, приведенных местным мальчишкой с пристани, хозяин постоялого двора, узнав, что перед ним бояре. Никакой барной стойки здесь не было, просто большая комната (или малый зал) с двумя проходами – один к спальным комнатам, да второй, в поварню, отгороженный плотной занавеской.
Вообще, вчерашний вечер помнился Седову достаточно смутно и размыто. На барке, когда они отплыли от Углича, он через пару часов ничегонеделания не то придремал, не то просто глубоко ушел в себя, и в таком состоянии пробыл до заката и даже некоторое время после него, пока лодья с баркой плыли к известной кормщику пристани. Надо сказать, что берега Волги в этих местах были обжиты достаточно хорошо, и в вечерних сумерках можно было разглядеть по обоим берегам огни поселений практически постоянно. Где-то это были два-три слабых огонька, где-то – целые россыпи, но горели они очень часто. На последних минутах светлого времени к одной из таких россыпей на высоком левом берегу они и пристали. У берега обнаружилась длинная крепкая пристань, сейчас, впрочем, почти пустая – пара рыбацких лодок не в счет. Местные, определив, что лодья с баркой направляются именно к ним, заранее выслали на эту пристань несколько человек с фонарями, и к тому моменту, как лодья причалила, они уже успели перекликнуться с корабельщиками, спросить, кто да что, и послать мальчишку на постоялый двор – готовиться. Пока крепили лодью и заводили за нее барку, пока разбирали из машины вещи, которые надо было забрать с собой, мальчишка успел обернуться туда и обратно и сейчас ждал бояр. Николай Федорович, уходивший с барки последним, щелкнул в кармане брелком сигнализации, поставленным на беззвучный режим, услышал щелчки замков в дверях машины, так и стоящей под рогожным чехлом, пошитым ими, и тентом корабельщиков, и выбрался на пристань, где его дожидался Гридя. Остальные уже начали подниматься по лестнице на крутоватый склон.
–Данилу я предупредил, старче, чтоб не лезли. У него один человек каждую ночь будет на лодье стражу нести, да мы с Семеном, пожалуй, пару раз за ночь его проверим – негромко сказал Гридя, и они тоже пошли на берег замыкающими.
–Добро. Если кто полезет, у меня запищит брелок, довольно громко. Тут перегиб у берега, правда, но все равно достанет, не далеко же тот постоялый двор?
–Да нет, рядом должен быть. Тут место известное, двор не один, да только раз зима на носу – не все из них народ примут, я думаю.
И действительно, двор, а точнее, большая группа строений, оказалась рядом, метрах в пятидесяти. Предупрежденный хозяин вышел встречать их в ворота и сейчас о чем-то говорил, кланяясь, Семену. Седов еще отметил, что в голосе его слышится искренняя радость, причем, без особого подобострастия. Ну да – дополнительный заработок, да еще в конце сезона, да еще бояре… есть чему радоваться. Им очень быстро обеспечили сопровождение со светильниками, показали две комнаты, в которых они сложили вещи и оружие, проводили в мыльню, в роли которой выступала обычная баня, правда, рассчитанная на большое количество народу. Сопроводитель от хозяина все сокрушался, что баня не топлена и они не могут встретить дорогих гостей, как положено, но горячей воды было в достатке, а температуру в помещении бани успели довести до комфортной, и ополоснулись и умылись они с удовольствием. Николай Федорович, вспомнив читанное, ожидал неких девок, которые предложат сопутствующие мытью услуги, но их сопровождали шустрые парни. Хотя вроде полотенца приносила и забирала девка?… В потемках трудно было разглядеть детали построек, а света от светильников было маловато, и оглядеться он смог, только когда они после помывки уселись вшестером за накрытый белой скатертью стол в чистом зале. Обычный сруб, чистые полы, скобленые бревна стен, никаких украшений. Впрочем, недолго они оставались вшестером – те же расторопные парни (или другие?) еще выносили из дверного проема, ведущего на поварню, отдельные блюда, как в зал зашел Данило еще с одним человеком. Тот чем-то напомнил Никодимыча – был худ, имел сиво-седую растительность на голове, несколько сутулился – хотя и был гораздо ниже ростом и хлипче. Впрочем, взгляд он имел при этом цепкий и умный. Представил его Данило как того самого своего помощника и побратима, с редким для слуха Седова именем Пимен. Семен же представил ему тех путешественников, кто плыл на барке, как и было оговорено ранее. Пока шли эти представления, Гридя шепнул Николаю Федоровичу, что кое-что с кормщиком он успел обсудить на лодье, а сейчас разговор будет продолжен.
Однако все серьезные разговоры начались гораздо позже, а вначале была довольно-таки обильная трапеза. Подали им на скорую руку жареных кур, всякие соленья и овощи (в достаточно большом ассортименте), а еще – свежий хлеб. Его аромат перебил для Седова все остальные застольные ароматы, и он с огромным удовольствием сцапал два больших ломтя. Вкус оказался приятным, ржаным, правда, на зубах ощутимо похрустывало. «Жернова из песчаника на мельницах – вспомнил Николай Федорович – вся мука с мельниц такая. Если кто дома обмолачивает, так там шелуха встречается. 16 век все-таки». Обеспечил их хозяин постоялого двора и медовухой, и брагой, которую пили корабельщики. Запах у браги был резковат, но откровенной сивухи не было, хозяин понимал, кого угощает. В конце уже, после взаимных здравиц, когда было подано нечто, напоминающее печенье, и взвар со сбитнем на выбор (сбитень оказался очень похож на тот же взвар, только без листьев и трав в заварке), разговор перешел на предстоящий путь.
