Мало кто помнит, что показывали по телевизору много лет назад на «Голубом огоньке» 1 мая 1978 года. Многие даже не знают, что такое «Голубой огонек», и почему он был именно 1 мая. Для моих молодых читателей подскажу, что «Голубой огонек» – это праздничная музыкальная программа, которая проходила трижды в году на Центральном телевидении на самые значимые советские праздники: Новый год, 8 марта и 1 мая.
Тем не менее, я точно знаю, что в 1978 году на первомайском «Голубом огоньке» с премьерой песни «Родина моя» выступала София Ротару. Может, кто-то из вас вспомнит строчки из той известной песни:
Я, ты, он, она,
Вместе – целая страна.
Вместе – дружная семья…
Патриотичная и бесхитростная песня стала в одночасье популярной, и ее постоянно крутили по радио и телевидению. Что касается меня, то у меня с этой песней связано одно из самых неприятных воспоминаний моей подростковой жизни…
1 мая 1978 года был праздник и выходной день.
Мой папа, известный профессор-травматолог, получил очередное приглашение на бешбармак, и вместе с его коллегами врачами и их семьями мы выехали в Илийский район Алма-атинской области. Встречал нас папин друг, главный врач Илийской больницы, у дома которого все оставили свои «Жигули» и «Волги», а дальше по проселочным дорогам на «уазиках» выдвинулись на джайляу в гости к чабанам.
Все было организовано по-казахски круто: для почетных гостей тут же зарезали барана, мужчины сели степенно выпивать водку с закусками, традиционно полулежа на красивых одеялах и подушках, а женщины внутри юрты накрывали столы, заваривали чай и готовили баурсаки и лепешки.
В это время Казахская степь удивительно прекрасна, земля покрыта ярко-зеленым ковром сочной травы и сплошными маковыми полями до горизонта, куда хватит взгляда. Тут и там стояли белые юрты, дымили костры и самовары, и над всем этим простиралось бескрайнее ярко синее небо. Многочисленные отары овец мирно толпились в загонах, огромные пастушьи собаки лениво валялись в тени повозок, терпеливо ожидая своей доли остатков мяса, а вдоль оград было привязано около десятка разномастных лошадей. После того как первые стопки водки были выпиты, разгоряченные мужчины, как обычно, поспорили, кто лучше управляется с лошадьми. Мой папа был очень азартный и тут же заключил пари с одним табунщиком на скачки.
К нескрываемому ужасу моей мамы, они тут же оседлали лошадей и по взмаху руки под свист и улюлюканье гостей умчались галопом в степь. Через минуту они уже исчезли в степной пыли, и мы с мамой, страшно переживая за папу, взбежали на ближайший холм, безуспешно ища его взглядом. К счастью, все закончилось благополучно, спустя некоторое время мужчины прискакали «ноздря в ноздрю», и я помню, как папа, смеясь, произнес тост о том, что, будучи профессором, он чуть не обогнал профессионального табунщика.
Я был восхищен поступком папы и с разрешения чабана тоже неспешно покатался на маленькой куцей лошаденке вокруг юрт. Мне показалось, что езда на лошади не такая уж и сложная и опасная, и захотелось прокатиться на более крутой и быстрой лошади. Стоило мне подумать об этом, как волей судьбы мои мысли практически сразу материализовались. Надо сказать, что кроме меня на стойбище были еще другие дети, и среди них красивая девочка лет 13—14 по имени Лейла, которая очень понравилась мне. Я всегда был очень влюбчивым, ну а здесь, среди красных маков и синего неба, конечно, сразу потерял голову. Пока я думал, как лучше с ней познакомиться, она сама подошла ко мне и спросила:
– А ты хорошо ездишь на коне?
Я кивнул головой и тут же не преминул сообщить ей, что являюсь «чемпионом города по конному спорту». Вежливо улыбнувшись, Лейла попросила покатать её на лошади. Я оглянулся, все взрослые были заняты или переместились внутрь юрты на бешбармак. Не раздумывая, я подвел Лейлу к самому красивому жеребцу и помог ей сесть в седло. Затем также взобрался на лошадь, сев позади Лейлы, и тронул поводья. Лошадь не спеша тронулась вперед, восхищенная Лейла рассмеялась таким счастливым смехом, что я сам начал смеяться и вконец возгордился своим поступком. Я был счастлив и взволнован, мы были рядом, её волосы развевались на ветру и щекотали мне лицо.
