– Это как, навечно? – И правда непонятно, может, аллегория какая?
– Навечно, значит, навечно, то есть до окончания времен, – импозантно заворачиваясь в тогу, пробурчал толстый дьявол, что устроился напротив меня.
– А как долго ждать этого окончания? – Жутко зачесалось под лопатками.
– Ну-у-у-у. – Широкий зевок показал великолепный набор зубов в необъятной пасти моего собеседника. – Миллиардов двенадцать лет. – Несмотря на температуру в помещении, близкую к абсолютному нулю, меня кинуло в жар. – Но точно никто не знает, кроме… – Явно не желая произносить имя того, кому известно, дьявол закашлялся.
– Но а если… – Договорить мне не дали: резко хлопнув огромной ладонью по мраморному полу, да так, что тот пошел трещинами, рогатый зарычал:
– Ангелов видел? – Сглотнув резко подошедший к горлу комок, киваю. – Суд был? – Еще кивок. – Вердикт понятен? – Но я и правда думал, что «Приговаривается к вечному адскому существованию» – просто красивая протокольная фраза!
– И что теперь? Прожил всего несколько десятков лет, а мучиться вечно? – Зря я это, разговаривать о несправедливости или излишней жесткости с дьяволом – это точно не подумавши. Что и подтвердил громогласный гогот из его уст.
– Ой, шутник, клоун! – От смеха тога на его груди раскрылась, и моему взгляду предстала чешуйчатая шкура, отливающая красным золотом. – Радуйся! – Ой-ей, чему радоваться-то? Вечности в аду? – Остаток времен проведешь без скуки, а не лежа на облаке и сходя с ума от безделья. – Это он так намекает на то, что муки адские мне не дадут заскучать аж чуть больше десятка миллиардов лет? Утешил…
– Спасибо на добром слове. – И понимаю же, что не надо, что сарказм неуместен, скорее даже вреден, а удержаться не могу.
– Думаешь, в котлах варить будут? Или муки тебе душевные и терзания совести устраивать будут? – О как, а есть и такие? Впрочем, я мало что знаю о загробном мире. Умер-то всего-навсего сорок дней назад, да и эти дни провел в НИЧТО, ожидая Суда. А по окончании сразу вот сюда, в такую милую на вид баньку, бассейн которой наполнен жидким азотом. – Все это и многое другое есть, нельзя же давать привыкать согрешившим душам к какой-то одной муке. – Ой, кажется, я прав в своих размышлениях о предстоящей мне вечности. – Только эти муки и страдания не про твою честь. – У него и так глаза, мягко говоря, «недобрые», а сейчас сверкнули истинно адовым пламенем.
– Меня будут пытать по-особенному? – И устроят мне эксклюзивный тур… Вот говорят, страх – это железы, физиология. Как бы не так! Я вот бестелесный сейчас, а боюсь до икоты. Впрочем, у меня и икоты быть не должно, и чесаться нечему, ан нет, не все так просто.
– Тебя не к пыткам приговорили, эти с крыльями тебя к существованию приговорили, а это две большие разницы.
– И в чем разница?
– В выборе. – Выбор в аду? Что-то мне не кажется это заманчивой перспективой.
– И что я могу выбрать? – Надо было сказать «из чего», но мысли путаются.
– Вариантов немного, их три. Существовать «у нас» можно либо в качестве пытаемого грешника, да-да, ты можешь выбрать и такое времяпрепровождение, до конечного срока.
Поежился – ну ничего себе перспектива: добровольно, да в котел.
– Пока воздержусь от такого решения.
– Второе, бестелесное существование – без цели, смысла, без всего.
– Это как? – И где тут подвох?
– Так же как ты сейчас, только никто тебя не будет видеть, ощущать, воспринимать. Будешь, как в приговоре сказано, существовать в аду вечно.
Это до окончания времен? Я лучше в котел: как представил себе такую перспективу, так все предыдущие страхи показались малыми и совсем незначительными. Впрочем, а какого выбора жду из уст дьявола? Ему-то весело так изгаляться, когда душа сама по доброй воле в вечные муки запишется.
– А можно услышать весь список? – От пробирающего до несуществующих костей ужаса начинаю вредничать.
– И третий, последний вариант выбора. Работа в аду.
Он просто купается в моем удивлении. Оно ему приятно: даже не имея никаких привычных органов чувств, я точно это осознаю.
– Масло на сковородки подливать? – А что, какая-никакая, а работа, хотя явно же где-то подвох!
– Ну на такую работу у нас очереди безмозглых идиотов выстраиваются. Впрочем, если твой выбор именно таков… – Выжидательно поглядывает.
– А что вы хотите предложить?
– У тебя хорошие данные, чтобы стать дьяволом. – И улыбается, скотина, глядя на то, как шокировали меня его слова.
– Занять ваше место? – Ну явно же чушь или изощренная ловушка!
– Мое?!! – Золоточешуйчатый аж взревел от несдерживаемого гогота. – А-ха-ха. – Но резко замолкает, и его голос становится холоднее азота, что плещется в бассейне. – Я дьявол первого ранга, из желтого круга. Я миллион лет рос до этой ступени могущества! А ты мелочь, только что преставившаяся, и на мое место метишь! – Э, я только что разозлил дьявола, который сидит рядом. Ой дурак… – Ик! – Испортив всю мизансцену, он икнул от сдерживаемого смеха и застучал себя когтистыми лапами по бокам. – Такая шутка требует награды! – Из его лап награда? Интересно, а можно отказаться? Не думаю.
– А что делают дьяволы? – Этот вопрос явно застал его врасплох.
– Э-э-э. – Раздвоенный язык, вынырнув из необъятной пасти, принялся чесать его нос. – Дьяволы делают все. Но тебя это пока волновать не должно. – И задумался…
– И? – Мне показалось, что молчание затянулось примерно на неделю, но кто знает, может, это шалят мои несуществующие нервы.
– А, ты же еще тут. – Такое ощущение, что мое междометие вырвало его из каких-то иных граней реальности. – Так вот, третий вариант. Работа для тебя. Работа на ад. И не простая работа, а в должности дьявола. – О как, значит, дьявол – это должность, надо запомнить и по возможности уточнить.
– А должность престижная? – Ну вот, построить свой вопрос по-другому было бы явно умнее.
– Ну примерно как в твоем мире… – Сколько открытий, эта случайная фраза говорит о множественности миров. – …должность менеджера. Есть менеджеры, управляющие гигантскими корпорациями или государствами. – Хм, воодушевляет! – А есть менеджеры метлы и лома. – Ну вот, зачем я постоянно жду от него чего-то хорошего? Он же дьявол!
– А мне что вы предлагаете? – Прямо собеседование какое-то.
– Сперва думал одно, но твой искрометный юмор… – Это он о чем вообще? – …заставил меня чересчур разговориться и дать обещание. – Подумаешь, он же дьявол, что ему какое-то обещание?! – А мы… – как-то странно он это «мы» выделил в своей речи, – …врать не можем. Ты это, кстати, крепко запомни. Слуги ада не врут! – И, театрально вздохнув: – Нельзя нам, в отличие от крылатых, врать. Они вот могут ради общего блага, чтобы у них крылья поотваливались! А нам остается только недоговаривать и много-много думать. – Это он себя сейчас, судя по всему, похвалил, сидит, гордо пузо надув. А, ну точно, это же гордыня! Смертный грех вроде, а кому, как не ему, им «страдать»-то?! – Так вот, считай, сразу ты прыгнул на две ступени по карьерной лестнице!
