В другой раз она, конечно, взяла бы что-нибудь одно – в последнее время пыталась ограничивать себя во вкусностях, следила за весом. Но сегодня… сегодня можно было и расслабиться. Первый день отпуска! Поэтому она взяла и фруктовый коктейль, и горячий шоколад, увенчанный целой пышной горкой сливок.
Коктейль в высоком бокале выглядел весьма соблазнительно: внизу разноцветные фрукты, затем слой молока, а сверху – пенка. А на пенке вишенка – блестящая от сиропа, победного красного цвета, с задорно торчащим хвостиком, она так и просилась в рот! Куда немедленно и была отправлена. А без вишенки – ну, пенка и пенка.
Вот так и в жизни, вдруг подумалось ей. В любой ситуации. Если посмотреть на любое событие, видно только пенку: «Ах, он бедный, несчастный, и за что это ему?». А поглубже глянуть? И получится, что этот условный «он» вовсе и не несчастная жертва, а очень даже умный манипулятор, который так сумел подстроить события, как нужно ему, да еще и выглядеть при этом бедной невинной овечкой. А если еще немного глубже? Может, все это только уроки, которые нужно пройти нашей Душе?
– Пенка.
Аленке никогда не нравилась книга «Пеппи длинныйчулок». Ну все книги Линдгрен просто изумительные, а эта – фу! И Пеппи эта дура, и ведет себя как идиотка, и не бывает так вообще, чтобы ребенок жил один, сам о себе заботился, сокровищами распоряжался… И тут же говорила себе – Ну это же сказка! А остальные сказки – вообще всяческие! Да вот, хотя бы «Шел по городу волшебник»: что, бывают волшебные спички? И там тоже мальчик живет один и распоряжается сокровищами… Но никакие доводы разума не помогали. Не принимала Аленка Пеппи, и все тут. Единственное, что прямо восхитило ее – это как Пеппи хотела быть наполовину Леди, наполовину – Разбойницей. И как это Линдгрен угадала, прямо мысли Аленкины прочитала! А в мультфильме про Снежную Королеву Маленькая Разбойница едва ли не обаятельнее самой Герды! Но… но, но. Разбойница – это, конечно, здорово. А Леди и Герда – лучше. У них и муфточки, и шляпки, и всякие наряды. И живут они в уютном домике, а то и во дворце, и в карете ездят, на балах танцуют. А Разбойницы – ну, пусть свобода, делают что хотят, но живут-то они в лесу с разбойниками, ходят в лохмотьях! Так что все-таки Леди. Даже не Леди, а Принцесса. Недаром Аленка все детство рисовала исключительно принцесс, и сказки про них же любила. Папа ее даже Принцецой называл – именно так Аленка выговаривала, когда маленькая была.
Так что росла Аленка никакой не разбойницей, а примерной девочкой. Слушалась взрослых, получала в школе пятерки и четверки, общественную работу вела – то была командиром звездочки, то в редколлегии что-то там делала, а в последнее время – председатель совета отряда («Шишка», а как же!). Ну, иногда в снегу вываляется до мокрого белья, или единственные варежки подружке подарит, или в киоске на всю сдачу от билетов в кино какой-то ерунды накупит – вот и все «разбойство». Да, пожалуй, еще велосипед – вот уж тут Аленка «отрывалась» по полной! И «без рук», и сидя на раме или багажнике крутила педали, и «ласточкой» на седле лежа. А по дорогам летала так, что знакомые, маме рассказывая, только ахали: – Девочка ведь! А если машины!
Мама просила быть осторожнее, Аленка обещала и успокаивала маму, что машин в их городке не так уж и много, и видно их издалека, всегда можно успеть к обочине съехать.
Теперь-то, в 13 лет, Аленка уже намного спокойнее катается, даже с Горки так не разгоняется – не хочется со сбитыми коленками ходить. Да и зачем? На велике и так быстро получается – и в магазин, и на речку, и по маминым поручениям. А пять минут погоды не сделают. Да и то, со стороны посмотреть – эдакая девица, на вид совсем взрослая, во всяком случае, фигура-то точно, и вдруг полетит как угорелая… смешно.
Фигура огорчала. Хотелось быть «тонкой, звонкой и прозрачной», плоской и спереди, и сзади, как большинство девчонок в их классе. Но Аленка «рано оформилась», как деликатно говорила ее тетя Вера, а другая тетя, Клаша, припечатывала: «Вот девка созрела – хоть замуж отдавай». Да какой там замуж! Аленка чувствовала себя еще совсем ребенком, отражение в больших зеркалах приводило ее в недоумение: неужели эта взрослая девица – я? Я же маленькая еще!
Однажды даже у нее впервые в жизни, как-то само собой получилось стихотворение:
Куда ты уходишь, детство?
Я хочу еще девочкой быть,
И бегать по лужам за дождиком,
И короткие платья носить…
Стишок до краев наполнил Аленку целой гаммой чувств: радостью такой, что хотелось полететь, как воздушный шарик, удивлением (неужели это я сама придумала?), гордостью… Мама, правда, только улыбнулась, прочитав его, но Аленка все равно не переставала радоваться и твердить его про себя. Пыталась сочинить что-то еще, но не получалось.
А вторым следствием «оформившийся фигуры» было то, что на улицах незнакомые парни лет 14-15-ти стали обращать на нее внимание. Да ладно бы просто обращали – так нет, они свистели вслед, причмокивали, отпускали какие-то плоские и вульгарные шуточки… Если бы Аленка знала тогда, что именно в этом неудобном возрасте они сами одуревают от свалившегося на них гормонального взрыва и не умеют с ним справиться, ей было бы, наверное, намного легче. А так она воспринимала эти «знаки внимания» как что-то мерзкое, липкое, которое пачкает. И каждый раз расстраивалась почти до слез.
Уж на что Васька, сын папиного друга, Васька, который еще летом носился с ней на великах, накачивавший спустившие шины, поправлявший руль или цепь – и тот туда же! Недавно Аленка зашла после уроков за своей двоюродной сестрой Светой (Света училась уже в восьмом, на год старше Аленки, и Васька с ней). Девочки собирали портфели, чтобы идти по домам, а мальчишки носились по всему классу, по партам, размахивая какими-то веревками, стараясь стегнуть ими друг друга, так что девочкам приходилось уворачиваться, чтобы не попасть под раздачу, воинственно орали. Когда Васька пробегал мимо и встретился с Аленкой глазами, она кивнула ему и сказала: «Привет!». А этот придурок в ответ стегнул ее своей веревкой (несильно, правда) и что-то проорал прямо в лицо! Остальные придурки, кто это увидел, одобрительно заржали и продолжали носиться. Аленка оторопела, а Света, не долго думая, догнала Ваську, выхватила у него веревку и несколько раз изо всей силы хлестнула того по чему попало.
На улице Света немедленно принялась отчитывать сестру.
– Ты что, с ума сошла? Он тебя хлещет, а ты стоишь, моргаешь!
– Светик, да я так растерялась! Если бы это кто-то другой, то получил бы, парой раз, как от тебя, не отделался бы… Но ведь это Васька! Вот уж от кого не ожидала!
