Блеск молний. Грохот. Тяжелое сотрясение земли, будто десантировали с воздуха без парашюта стадо слонов. Все с такой тщательностью выстроенные оборонительные линии лопались и расползались, как гнилая ткань. Нашествие было не остановить.
Хрясь – с треском вылетела тяжелая дубовая дверь дома. И под надоевшую до зубовного скрежета музыку алчущий крови и потрохов враг ворвался в помещение.
От удара палицей развалился тяжелый стол. С полок посыпалась посуда. Жилище за считанные секунды приходило в состояние разора и разрухи.
Чапай отступал к стене, понимая, что все его телодвижения бесполезны. Прорвавшийся в дом враг означал, что хорошие варианты кончились.
К нему на коротеньких кривых ножках бодро устремился «зомбарик» – самый маленький и хлипкий, но вместе с тем и самый быстрый из противников. С довольным урчанием, как подсвинок, тянущийся к корыту со жратвой, он стремительно сокращал расстояние. Глаза его были огромные, как блюдца, красные и жадные. Язык свисал изо рта меж двух выступающих острых здоровенных зубов, похожих на бивни мамонта. Вид он имел возбужденно целеустремленный, прямо как почуявший вирус санитарный инспектор, влепивший два года назад Чапаю трехмесячную строгую домашнюю изоляцию по подозрению в недобросовестности и тщании в вопросах личной профилактики.
Не доходя до Чапая пару шагов, «зомбарик» издал победный клич и прыгнул вперед. Ростом он был человеку по пояс.
«Сейчас рубанет своими бивнями по бедру», – вогнал холодный ужас в голову Чапая страшную мысль. И человек съежился в ожидании боли и треска своей разрываемой плоти.
Но «зомбарик» не стал размениваться на мелочи. Он взмыл вверх, как прыгун в высоту на Всемирной олимпиаде трансгендеров. И впился гнилыми зубами в горло Чапая.
Дикая боль пронзила тело человека. А потом пришла смерть… В который уже раз…
***
Все началось неделю назад. Или месяц. Или год. Или пару часов. Кто же это знает. Еще старик Эйнштейн утверждал, что время – штука условная и относительная. И отношения у времени с человеческим сознанием, пребывающем в экстремальных условиях, часто запутанные.
Василь Иваныч, по старой традиции прозванный воинственно Чапаем, на деле был человеком мирным и в свои тридцать годочков шашкой махал только на форумах и в играх. В жизни больше всего он любил свой диван и себя любимого на этом диване. И сейчас, в теплый майский день, наслаждался этой гармонией, развалившись на мягких подушках.
В углу его кабинета-студии завис в воздухе двухметровый провал стереоэкрана. В его глубинах бесновалась беспощадная реклама. Рыжая Белка Джуди по мановению волшебной палочки окутывалась в туман, превращавшийся тут же в серебристый, с цветочками, скафандр, и оптимистично верещала:
– Без моей милой «Пушной Скорлупки» теперь никуда ни ногой! Самый надежный, стильный и модный биозащитный модуль для вечерних прогулок! Сертифицирован для эпидемзон класса «А» и «Б»!
Белка покрутилась в прогулочном пушистом костюме, на котором менялся узор – цветочки, линии, какие-то граффити. Откинула забрало шлема и еще более радостно возвестила:
– Любой расцветки на любой вкус! Покупайте! И вы свободны! «Пушная скорлупка» за пятьдесят пять тысяч рублей – и весь огромный мир перед вами!
Потом белка запела оперным голосом:
«Моя «Пушная скорлупка»
И мои родные зубки
Вирус страшный разгрызут
И свободу нам дадут!»
Чапай болезненно скривился. Не то, чтобы он считал себя большим эстетом, но дурновкусие, пошлость и безграмотность вызывали у зубовный скрежет. Какой вирус эта чертова рекламная белка, достававшая его с экрана уже лет десять, разгрызет, если назначение и ее, и костюма как раз скрыться от вируса?
Так, ладно, прочь рекламу.
– ТВ отключить. Свежие сообщения, – велел Чапай.
И на его голову домовой анализатор обрушил поток сообщений, уведомлений, счетов и предупреждений о новом уровне угрозы и нестандартном распространении вируса. Эта нестандартность была настолько повторяемой, что уже сама стала стандартом. Каждый день вирус находил новые лазейки в казалось непробиваемой, выстроенный по всем правилам фортификационной науки, крепости современной цивилизации. Однако вирус был настолько изворотлив, что его поведение наталкивало на мысль о его едином негуманоидном разуме. Скорее всего, так и есть. «Компвид-29» – это жуткое и непостижимое порождение живой природы и растущей как на дрожжах виртуальной сферы, которая анакондой сжимала человечество, как пресловутую скорлупку. То ли еще будет.
А вот и долгожданное сообщение из контрольно-эпидемиологической инспекции.
«Вам разрешена совместная прогулка с гражданкой Павлиновой Н.А. с 14 до 16 часов 23 мая сего года. Вопрос о воссоединении семьи пока находится в стадии рассмотрения и оценки со стороны специалистов инспекции. Решения не вынесено до прояснения опасности новых эпидемиологических факторов. Ждите ответа».
– Бюрократы! – воскликнул Чапай.
Уже полгода они с женой проживали в разных концах города. Такие беды, как всегда, сваливаются неожиданно. По открытому маршруту Наташа добралась до своих родителей на другой конец Москвы, в Марьяново. И тут произошло то, чего боится каждый человек, выпуская своих родных из дома. Атака нового штамма. Оперативное перекрытие районов. Кордоны. Запреты. И они оказались как на разных планетах.
Правда, вот инспектора дали послабление. Разрешили прогуляться в скафандрах высокой защиты по парку культуры и отдыха имени Горького. И даже дали возможность покататься на американских горках, установленных там недавно. Уже счастье. Много ли человеку надо?
Так, теперь за работу. Чапай просмотрел кучу заявок. Безликие ники клиентов, счета, вопросы-ответы, возмущения, претензии. Все это всего лишь буквы в бездонном провале стереоэкрана. А ведь когда-то были времена, когда с клиентами общались с глазу на глаз. Чапай представил себе этот близкий контакт, и его пробрала нервная дрожь. С одной стороны, ужас – перед незнакомым человеком перед тобой, наполненным неизвестными тебе желаниями и вирусами, возможно, агрессивными. С другой – было в этом что-то азартное, будоражащее кровь. Был запах соперничества и сотрудничества – настоящего, без электронных посредников. Какая-то в этом ощущалась необузданная страсть прошлых веков, когда люди не боялись пожимать друг другу руки и махать саблями.
Ну что за мысли лезут? Прочь все постороннее из головы. Работать надо. Сегодня претензий посыпалось особенно густо.
«Он все еще не говорит. Почему?» – вопили буквы на экране.
«Наверное, не хочет. Будьте к нему добрее и внимательнее», – отвечал Чапай.
Уже который год он торгует аудиокурсами русского языка для больших попугаев. Оказывается, больших попугаев тьма. И большинство их хозяев хотят, чтобы их питомцы трепались по-русски и пели похабные частушки.
