Сегодня пятница. Вот оно место встречи.
– Но грустно, что ловить тут уже совсем нечего, – промолвил я и взглянул, слегка прослезившимися глазами, в небо. – Жаль, конечно, осознавать, что я ей больше не нужен. Что ж, тогда прощай!
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул холодный воздух. Слегка вздрогнув, я опустил голову и укутался в поднятый воротник. Не хватало простудиться ко всему прочему. Ветер легонько приподнимал края моего плаща. «Брюки, рубашка, галстук – разоделся как павлин. Знал бы, как все обернется, накинул бы халат и тапки». Побурчав немного, я собрался с силами и поплёлся на станцию. Путь был не длинный, но кромешная тьма между ней и кафе, где я ждал встречи, была довольно-таки пугающей.
– Надеюсь, электрички еще ходят… – пробормотал я и, увидев что-то белое на рукаве, отряхнулся. – Откуда только они появляются?!
Даже при слабом свете луны я заметил белые пятна извести по всему плащу. Немного ворча и стоя посреди пустоши на узкой тропинке, я тщетно пытался очистить плащ. «Стоп, да, кто вообще сейчас меня видит?! Ни одной живой души вокруг в такое время не сыскать».
– И чёрт её дернул встретиться со мной на самой последней станции, которая находится на краю города? Здесь даже люди не живут, – и тут, как бы отвечая мне, недалеко загорелся огонёк. Я вгляделся и увидел сотни небольших домиков неподалеку. В окнах можно было заметить, как мелькают тени людей. «Хм, ну явно у меня жизнь намного интереснее, чем у этих селян». С чувством собственной важности я зашагал дальше. Мерзкий холодок пробежал по телу – всегда ненавидел зиму. Ничего полезного от этого времени года.
– Хотя, если бы стояла адская духота, то я бы спекся в этом плаще, – одобрив свою шутку одиноким смехом, я и не заметил, как почти подошел к станции. Я поднялся по деревянным ступенькам. Каждый шаг сопровождался режущим скрипом. Я сделал вывод, что ремонта здесь не было со Второй Мировой. Старше этой станции была, наверное, только прабабушка моей бабушки.
Я задрал рукав и тут же вспомнил, что часов-то у меня нет. Возможно, это сказался мой официальный внешний вид, отчего хотелось деловито взглянуть на «Ролексы». Хотел бы я сказать, что забыл их дома, но, к сожалению, мне не по карману переплачивать за безделушки. Я огляделся в глупой надежде, что кто-то ещё застрял здесь в ожидании редкого «чудо – поезда». На площадке, покрытой стареньким кирпичом, только шелестела высохшая листва. Было настолько пусто, что возникло ощущение, что вот-вот пролетит кустик перекати-поле. Знаете, эти вестерны 60-х годов. Ковбои затевают дуэль, стоя друг перед другом и … «Стойте, а это кто?» На последней из пяти скамеек лежал человек. Укутанный в несколько одеял, он, по-видимому, дремал. Свернувшись калачиком, лицом в сторону спинки, всем своим видом говоря, что жизнь несправедливая штука.
– Без пятнадцати восемь, – проговорил хриплый голос. Сделав шаг в сторону, я дернул плечом, стряхивая чужую руку. Передо мной стоял тот самый бездомный, что лежал на скамье, укутанный в лохмотья. Но он совсем не походил на нищего. Ухоженный вид, аккуратно постриженные волосы, зачесанные в сторону. Серое шерстяное пальто длиною чуть ниже колен. Под ним чёрный костюм, явно приобретенный не на местном рынке. Он улыбался мне, слегка прищурив глаза. Его черты лица и неприметная седина говорили, что ему около 40 лет. При этом кожа была настолько идеально выглажена, будто утюгом сгладили все морщины. Он задрал рукав и на запястье заблестели часы.
– М-да, у кого, у кого, а у тебя часов точно нет, – я обернулся и бросил взгляд в ночную мглу, откуда и должна была показаться электричка. «Судя по тому, как они часто ходят, я дождусь её после дождичка в четверг».
Учёные говорят, что мозг всегда о чём-то думает, я же сейчас не думаю ни о чём. Ну, кроме того, что учёные говорят, что мозг… вот, идиотизм, я же об этом и думаю. Совсем выжил из ума. Но, видимо, придётся признать, что эти умы человечества в чём-то оказались правы. Я недовольно ухмыльнулся. Вдруг я резко подскочил от того, что кто-то положил мне руку на плечо.
– Спасибо за время, но я особо не нуждался. Вы кто такой? – спросил как можно менее испуганным голосом, его улыбка не вселяла доверия.
– Ах да, прошу простить мне мои манеры. Совсем забыл представиться. Мое имя Димитрэ. А вас звать?! – он ответил полным вежливости и благих намерений голосом. Но именно это и вызывало у меня подозрения… ну, и страх, что забился внутри на подступах к горлу.
– Меня звать по имени, которое вам говорить, я не вижу смысла. Вы бездомный? – вопрос удивил не только его, но и меня. Я что, действительно это спросил?
Он рассмеялся.
– Нет, что вы! Я лишь задремал на скамье в ожидании. Электрички тут ходят каждые 50 минут. Отталкиваясь от того, что вблизи этой станции живёт около 700 человек, я сделал вывод, что пятьсот из них, вероятно, взрослые работающие люди. Рассчитав так, что местные жители ждут электричку с семи до десяти утра, за это время прибывает всего около четырёх. Пятьсот делим на четыре, получается сто двадцать пять. Очень большое количество людей за один рейс, не правда ли?! Неплохо бы правительству сделать промежуток меньше минут так на двадцать, и тогда число людей сократится до шестидесяти. А как вы считаете?
Что он несёт?! Может он какой-нибудь чокнутый профессор математики. Возможно, студенты совсем перестали слушать его бредни, и он решил поупражняться на случайных знакомых.
– Я никак не считаю! И вообще, хватит мне тут читать лекции на тему движения поездов и сокращения количества пассажиров. Не я тут живу и не мне подавать жалобы в ваше правительство. Вы что, готовите диссертацию? Если да, то я вам не помощник, – не знаю почему, но этот Димитрэ потихоньку выводил меня из себя.
– Успокойтесь, вам бы научиться разговаривать с незнакомыми людьми более вежливо! – улыбнулся он, – я лишь высказал своё мнение и хотел завязать беседу. Вы тут первый раз, я прав?
– Для своего вида, вы слишком рассудительны и спокойны. Я всегда считал чиновников самовлюблёнными петухами, – невольно изо рта забрызгали слюни.
