Офицер нелегальной разведки, как мы уже знаем, всегда помнит о рисках и думает о развитии ситуации, особенно критической, аварийной. Мы знаем, что прежде всего он должен как можно быстрее покинуть страну пребывания. Но всегда ли в итоге он должен прибыть на Родину и там укрываться? Нет. Сначала нужно оценить обстановку, угрозы и рассмотреть возможность остаться в третьей стране. Такие страны называют страны «подскока», а сам манёвр называется у лётчиков боевым разворотом.
Боевой разворот служит для быстрой смены направления воздушного судна на 180 градусов и набора высоты и выполняется с «подтягиванием». Здесь крен может достигать уже 90 градусов. Эти приёмы наиболее часто используются в боевой обстановке, так как позволяют оперативно менять направление полёта для выполнения поставленной задачи.
С лёгкой руки одного из заместителей одного из управлений ГРУ того времени, в прошлом военного лётчика, майора ВВС СССР, имевшего до поступления в «консерваторию» классную квалификацию военного лётчика – лётчик-снайпер, странами «подскока» на лётный манер начали называть страны, соседние со странами с тяжёлым контрразведывательным режимом, но не являющиеся основной целью (объектом) стратегической военной внешней разведки. А сам вынужденный переезд в страны «подскока» тогда начали называть «боевым разворотом» – это не эвакуация, потому что полёт продолжается.
Для нелегальных резидентов ГРУ в США первой и самой важной страной «подскока» являлась Мексика.
С территории Мексики эффективно велась разведывательная деятельность в США и ГРУ, и СВР, то есть обоими разведывательными ведомствами страны. Для этого были очень сильные основания.
Жизнь в Мексике обходилась значительно дешевле, чем в США. Поэтому многие офицеры армии США, а также инженеры и конструкторы предприятий военно-промышленного комплекса, выйдя в отставку или на пенсию, с удовольствием селились в тёплой и комфортной Мексике. Заработанные ими пенсии и сбережения позволяли очень хорошо, а не просто безбедно, жить в стране ацтеков.
Аналогичный подход был характерен и для отставных агентов ФБР и ЦРУ, и для некоторых политиков, и для прочих важных людей. Поэтому и для СВР Мексика являлась страной «подскока».
Вместе с тем Мексика имела и некоторые недостатки как страна «подскока», потому что сама по себе была интересна всем нашим органам разведки.
Мексика – это единственная неядерная реальная внешняя (да и внутренняя) угроза для США, учитывая мощь мексиканских наркокартелей и испанизацию США, возрастающую роль выходцев из Латинской Америки и прежде всего из Мексики. Взрыв ситуации в Мексике может активизировать все негативные внутренние процессы в США. Поэтому агентура ФБР действовала в этой стране нагло и цинично.
В то время я почувствовал себе готовым к работе с латиноамериканцами вообще и мексиканцами в частности. Такую уверенность мне придало осмысление творчества Льва Гумилёва, учитывая «левую» направленность мышления большей части населения Латинской Америки. Кроме того, я буквально загорелся идеей создать в стране «подскока» запасной аэродром, причём такой, которым можно будет управлять из любой точки мира.
Второй страной «подскока» я задумал сделать Вьетнам и на этот счёт ни с кем не советовался. Странно? Это только на первый взгляд.
Во-первых, страной правит Коммунистическая партия Вьетнама. Соответственно, опять же «левые» взгляды. Но вместе с тем руководство страны давно взяло курс на развитие рыночной экономики «при сохранении социалистического ориентира общего движения страны». Разумеется, меня мало интересовало это словоблудие насчёт социалистического ориентира. Из американской прессы я знал, что вьетнамское руководство, несмотря на то что всячески стремится развивать отношения с КНР, боится китайцев. Поэтому всем американским, японским и южнокорейским инвестициям создан режим наибольшего благоприятствования.
Во-вторых, опять же из американской прессы я знал, что, несмотря на все усилия американских властей, вьетнамцы из всех сил стараются дорожить хорошими отношениями с Россией.
В-третьих, генерал Крупин мне в своё время указал, что во Вьетнаме есть очень интересное и безопасное место под названием «русская деревня» – фактически закрытый городок по типу военных. В городе Вунгтау (рядом с городом Хошимин, бывший Сайгон) действует совместное русско-вьетнамское предприятие «Вьетсовпетро» от нашей компании «Роснефть» через свою «дочку» под названием «Зарубежнефть» – там и расположена эта «русская деревня». Он мне гарантировал полную и безусловную безопасность в этом городке, на его подступах и в принципе во Вьетнаме.
В-четвертых, у Вьетнама очень хорошее авиасообщение со всем миром и с США в частности, и вообще в этой стране созданы очень хорошие условия для иностранных инвестиций любого происхождения. Точнее, вьетнамцы вообще не интересуются происхождением денег.
Был и ещё один критерий. Наткнувшись на ярых антикоммунистов, поняв их мотивацию и устремления, я замыслил поработать с коммунистами (социалистами), позднее замысел получил своё развитие. Азарт сильно разыгрался и перерос в желание поиграть… С чем? На самом деле это игра со смертью. Только намного позже я узнаю, что в «консерватории» учат с этим бороться самостоятельно. Но мне не повезло своевременно получить такие знания.
Из курса военной педагогики и психологии своего военного училища я помнил, что «командир обязан…» по направлению психологической подготовки личного состава. Эту работу часто называют «морально-психологической подготовкой». Приелось это не совсем точное название. Одна из этих обязанностей (самая общая) звучала примерно так: «Командир (начальник) в целях соблюдения установленного порядка прохождения военной службы подчинёнными военнослужащими обязан всесторонне изучать деловые, моральные и психологические качества подчинённых путём личного общения с ними, повседневно заниматься их воспитанием».
Из конкретного и практического я запомнил, что как только у подчинённого на войне появляется не соответствующее обстановке поведение, выражающееся в азарте, чрезмерной инициативе и смекалке, неадекватном бесстрашии, то командир обязан принять меры к отправке подчинённого в отпуск или по крайней мере в тыл для прохождения обследования и принятия мер. Если… позволяет обстановка. Потому что такое поведение в боевой обстановке – это уже очень явное и сильное психическое расстройство, как следствие, неминуемая смерть или увечье. Но что ещё хуже – такой воин может подставить весь взвод и даже роту, подвести её под большие потери. Поэтому советские офицеры в Афганистане очень пристально следили за такими проявлениями у своих солдат и сержантов. В условиях малоинтенсивной, локальной войны с «бандами» – так тогда беспощадная советская пропаганда называла относительно небольшие манёвренные пехотные или диверсионные подразделения противника – это было более-менее выполнимо. При этом в боевых подразделениях в моё время и в моём месте никогда не было никакого некомплекта личного состава.
