Апрель, 1897 год
– Доброе утро, милейший! Мои поздравления! – послышался голос с другой стороны улицы.
– Голубчик! О вас снова пишут в газетах! Какой успех! – прокричал с тротуара незнакомый господин. А спустя несколько мгновений из распахнутого окна донеслось:
– Уважаемый, вы просто везунчик!
Мужчина в плотном шерстяном пальто и касторовой шляпе дёрнул вожжи и свернул за угол дома. Он желал поскорее покинуть оживлённую площадь, ведь все эти восхищённые приветствия были адресованы именно ему.
Несмотря на то что было ещё совсем ранее утро, уездный городок уже не спал. А всё потому, что это провинциальное местечко было далеко не захолустным и во всём напоминало столицу. С восходом солнца по его улицам разъезжали запряжённые лошадьми каретки и фаэтоны, а трактиры и торговые лавки принимали посетителей до позднего вечера.
Бегущим от восторженных возгласов был изобретатель – физик и химик Пётр Витольдович Гаос. На вид ему было около тридцати восьми лет. Он был среднего роста и весьма приятной наружности. Его аристократическую натуру выдавали высокий прямой лоб, узкий подбородок и нос с небольшой горбинкой.
Этим утром Пётр Витольдович вернулся из губернии, куда ездил по очень важному и приятному делу. Сам генерал-губернатор в торжественной обстановке вручил ему патент на созданный им аппарат для чистки вееров.
Это новаторство вызвало большой интерес у всех уездных модниц, о нём писали в газетах, его обсуждали на светских раутах. Когда же разговоры дошли до губернии, то супруга генерал-губернатора, имеющая слабость ко всяческим новинкам, тут же пожелала видеть это устройство у себя в хозяйстве.
И этот аппарат был далеко не единственным удачным изобретением Петра Витольдовича. «Сдуватель книжной пыли», «Смыватель грязи с ботинок» и «Взбиватель подушек» также пользовались большим спросом. Прознав о такой востребованности, столичные купцы наперебой стремились заиметь с их создателем деловые отношения. Различных торговых предложений было так много, что Пётр Витольдович, не выслушивая их, сразу давал отказ. Тогда ушлые купцы выискивали чудо-приборы в уездных лавках, а потом очень выгодно продавали их на столичных ярмарках.
***
Изобретатель надвинул на лицо свою большую чёрную шляпу и гнал лошадь по безлюдным переулкам.
Путь домой был не лёгким. Сейчас часы показывали без четверти девять, притом что Пётр Витольдович планировал вернуться ещё до рассвета. Ничего не предвещало досадного происшествия, приключившегося с ним на обратной дороге. У брички отвалилось заднее колесо и стремительно ускакало под откос, утонув в полной воды канаве. Поиски утраченного колеса сильно затянулись, и путь был продолжен уже за полночь.
К счастью, теперь это путешествие подходило к концу. После Малой Лаврушки шла улица Варваровская, а там горбатый мостик и до дома совсем близёхонько.
– Пётр Витольдович, постойте! – так некстати позади раздался знакомый голос. – Ну, постойте же, наконец!
С бричкой поравнялась очень красивая новая каретка. В ней сидел купец Сорокин и дружелюбно улыбался.
Изобретатель неохотно потянул на себя вожжи.
– А, Борис Никитич, доброе утро! – поздоровался он, сделав вид, будто не слышал голосящего купца.
– Куда ж вы так торопитесь? Не угнаться за вами!
– Домой, уважаемый, домой. Только вернулся из губернии, очень устал.
– Понимаю, понимаю! – закивал головой купец. – Поздравляю вас с очередным патентом! Газетные писаки уже обо всём рассказали. Ваша популярность скоро затмит самого императора!
– Бог с вами, Борис Никитич! Мне это ни к чему! – произнёс Пётр Витольдович и чуть преклонил голову в знак благодарности.
– Надеюсь, наши деловые договорённости в силе?
На этих словах Сорокин обеспокоенно посмотрел в сторону собеседника.
– Конечно, Борис Никитич, конечно, – желая поскорее закончить разговор, ответил изобретатель.
– Вот и славно! Не смею более вас отвлекать. Заходите ко мне в ближайшие дни, обсудим ваш патент! Привет Настасье Андревне!
Уже отъезжая, купец вдруг вывалился по пояс из каретки и прокричал:
– Кстати, в лавке снова для вас оставили письмо! Заберите, а то мало ли… Чем чёрт не шутит, вдруг что-то важное!
***
Наконец-то горбатый мостик был преодолён и под колёсами заскрипел песок. Среди вековых сосен на пригорке показался особняк лилового цвета. Это красивое двухэтажное строение с узорчатыми белыми верандами и большим высоким крыльцом Пётр Витольдович унаследовал от своей тётушки Виолы.
Никогда не имевшая собственных детей тётушка также завещала любимому племяннику все свои драгоценности и антиквариат. Бережно храня память об умершей родственнице, благодарный наследник каждое воскресное утро навещал её могилу на местном кладбище, а фотокарточка тётушки почётно занимала центральное место на камине в гостиной.
На крыше лилового особняка изобретатель закрепил лунные батареи, берущие энергию лунного света. Над входной дверью повесил часы, минутная стрелка которых двигалась в противоположную сторону от часовой. Посмотрев на всё это, можно было подумать, что в лиловом особняке проживает какой-нибудь чудак.
***
Солнце поднялось чуть выше и заиграло в пушистых кронах яркими лучами.
Несмотря на усталость, на душе у Петра Витольдовича было хорошо. Он представлял, как через несколько минут переступит порог дома и его встретят ангельской красоты супруга Настасья Андреевна и их маленькая дочь Агнешка.
С особым трепетом Пётр Витольдович думал о Настасье Андреевне. И во всем уезде знали её, как порядочную барышню. Эта прелестница была хороша во всём. Она приятно пела, красиво рисовала, аккуратно вышивала. Но лучше всего она играла на фортепиано.
Пётр Витольдович часто вспоминал тот день, когда впервые встретил ещё совсем юную Настасью Андреевну. Тогда младшая дочь старого извозчика была приглашена на званый ужин для музицирования. Звуки фортепиано и шуршание кружев на запястьях девушки сливались в какой-то божественно-красивый мотив. Весь вечер очарованный Пётр Витольдович простоял в стороне, стесняясь заговорить с прекрасной Настасьей. Уже с рассветом он метался по городу в поисках старого извозчика, чтобы просить руки и сердца его младшей дочери.
Что же касается Агнешки, то к восьми годам она была очень похожа на свою маменьку. Золотисто-рыжие локоны спадали по её маленьким покатым плечикам, а прозрачная кожа на её вытянутом личике была полностью покрыта конопушками. И лишь небольшой просвет на лбу оставался не тронутым этими маленькими рыжими пятнышками. За пушистыми длинными ресницами скрывались два больших разноцветных глаза – зелёный и коричневый. Пётр Витольдович часто шутил, говоря дочери, что один глаз ей достался от маменьки, а второй от папеньки.
