…Мулатка расстегнула ремень, запустила большие пальцы за пояс. Когда джинсы сползли на бёдра, красавица наклонилась. Грудь четвёртого размера продемонстрировала себя во всех обворожительных подробностях, мягко покачиваясь в ажурном бюстгальтере.
– Теперь, ковбой, постарайся. Не разочаруй меня.
Ковбой сосредоточился. Дышать старался равномерно, чтобы мозг снабжался кислородом, тело расслабил, сознание переместил в точку над животом – так учил гуру из второго отдела. Поехали…
Пальцы метались, как молнии, и поначалу всё шло хорошо, но минут через пять ковбой «зевнул» одну фигуру, потом неловко поставил вторую. Контейнер заполнился более чем наполовину. Чтобы спасти положение, категорически необходимо было вставить длинную палку, но она не выпадала.
Зазвонил телефон – ответить было нереально, это означало неминуемый провал. Наконец появилась длинная прямая и лейтенант ловко её вставил – контейнер значительно опустел. Появился шанс. Телефон не успокаивался, звонил и звонил.
Лишь на мгновение Синицын отвлёкся на проклятый аппарат – две фигуры встали криво, с пустотами, и это означало проигрыш – напрягаться дальше не имело смысла. Лейтенант матернулся и поднял трубку. Мулатка послала воздушный поцелуй из монитора; поплыли красивые буквы: «Strip Tetris».
– Слушаю!
– Почему так долго не отвечал? – звонил полковник Мерилов. – Харю давишь?
– Никак нет, товарищ полковник. Отдыхаю, провожу этот… как его… досуг.
– Досуг – не тёща, его не проведёшь. Вот что, Синицын, хватай в руки свою волосатую задницу и дуй сюда. Вахтангова тридцать восемь, квартира пятнадцать. Записал?
– Сегодня ж у меня выходной, – промямлил Синицын. – Пусть кто-нибудь другой…
– У полицейского не бывает выходных, – ласково перебил Мерилов. – У участкового – тем более.
И дал отбой.
С минуту Синицын смотрел на телефонную трубку и размышлял, почему товарищ полковник назвал его седалище волосатым? Если бы он сказал «волосатая лапа» или «волосатая рука», это было бы понятно. Несколько сомнительно – поскольку Синицын продвигался по служебной лестнице медленно и болезненно, подобно занозе в пальце, – сомнительно, но понятно. А тут?… На ум пришла научно-популярная статья, где автор утверждал, что волоски – это микроскопические антенны, они могут улавливать колебания и даже электромагнитные импульсы. Особенно они чувствительны во влажной среде. «Вот оно что! – обрадовался Синицын. – Получается, это комплимент. Признание моего особого чутья. Я словно бы легавый пёс». Последнее Синицын подумал не без гордости.
Дверь в квартиру пятнадцать по указанному адресу была приоткрыта. Синицын вошел, проследовал по сумеречному коридору мимо кухни и ванной, увидел свет в одной из комнат. Из светлого прямоугольника доносились незнакомые голоса, их перекрывал голос товарища полковника. Синицын шагнул в светлый проём и невольно зажал нос.
– А чего так воняет? – спросил он вместо приветствия.
– Догадайся, – съязвил Мерилов, – с трёх раз.
Синицын огляделся. Небольшая комната, девять квадратных метров, светлые обои, плакаты на стенах. Кровать заправлена, но помята. На подоконнике кактусы и засохшая герань. Правая штора раздвинута – её оттянули специально, чтобы солнечный свет не попадал в мониторы. На широченном столе, напоминающим скорее пульт управления космическими полётами, стояли в ряд три монитора. Огромные – Синицын даже сглотнул от зависти. В кресле сидел человек, вернее он лежал на столе. Уткнулся лицом в руки – так бывает, если от усталости сон сморил прямо на рабочем месте. «Покойник», – понял Синицын и ещё раз пожалел, что поднял телефонную трубку.
Покойником оказался Смирнов Александр – хозяин квартиры, мужчина среднего возраста.
Синицына удивила маска на лице покойника. Футуристическая маска, опоясывающая лицо пластиковым матовым кольцом. На глазах маска расширялась и напоминала плавательную, на ушах образовывала два бархатных кольца. «Да это кибер-визор! – сообразил лейтенант. – Фигасе! А зачем тогда мониторы?»
Слева от покойника на столе стояли три бутылки с прозрачной жидкостью. Две бутылки – тоже полные – стояли под столом справа. Горка сэндвичей лежала на тарелке слева, на правой тарелке валялась смятая салфетка и крошки. На край прилепили жвачку. «Слева припасы, – догадался Синицын, – справа отходы».
Врач скорой помощи закончил писать отчёт, оторвал от планшета лист, протянул полковнику.
– На первый взгляд вполне естественная смерть. Кожные покровы нормального цвета, следов удушения, порезов и тому подобного…
Мерилов поднял руку, прерывая: – Это покажет следствие. Когда он умер, как вы считаете?
– Три-четыре дня.
– Ясно.
Полковник поднял из-под стола бутылку, отвинтил крышку, понюхал.
– Моча, – подсказал Синицын. Товарищ полковник удивлённо поднял брови. Синицын прибавил: – Это геймер.
– И что это значит?
– Геймер, – повторил лейтенант. – В Интернете создали целый мир. Настоящий, как наш, только выдуманный. Виртуальный. Геймеры сидят в Игре сутками. Видите, он приготовил воду и бутерброды. Даже мочился, не выходя из игры.
– А как он это? – полковник помахал перед носом ладонью, намекая на смрадный запах. – По большому?
Выручил медик:
– Дефекация произошла после смерти. – Оба полицейских недоумённо повернули головы. – Это нормальный процесс. Организм ещё некоторое время продолжает функционировать. Перистальтика.
Товарищ полковник отошел от стола и чуть слышно произнёс: «Не дай господи! Спаси и сохрани!» и даже перекрестился – Синицын заметил это тайное движение.
С покойника сняли очки, положили на носилки. Синицын удивился, что покойника такое испуганное выражение лица. Спросил у врача. Доктор оттянул покойнику веко, провёл рукой по щеке: «Вероятно, посмертная судорога. Нужно сделать вскрытие».
Мертвеца унесли, лейтенант распахнул окно – дышать стало легче.
– А чего мы тут? – спросил Синицын. – Смерть же естественная.
– Не торопись с выводами, Синицын, – поморщился полковник. – Знаешь, как оно может быть? О-го-го! – он возвёл палец к потолку. – Я за этим тебя и вызвал: поработай пока. Квартиру осмотри, с соседями потолкуй. Глядишь и нарисуется состав преступления. Тогда и дело заведём… даст бог.
– По какой статье?
– Хорошо под дурака косишь, Синицын, – ответил полковник. – Правдоподобно. Отвечаю: пока не знаю, там видно будет.
Полковник уехал. Покойного Смирнова увезли. Слесарь восстановил сломанный замок и отдал Синицыну ключи. Лейтенант посмотрел телевизор, поболтал за жизнь с соседкой по площадке и даже перехватил у неё тарелку борща: «Милая тётка, – подумал. – Нужно будет зайти как-нибудь… протокол подписать».
Завечерело. Можно было опечатывать квартиру и с чистой совестью идти домой. Синицын покурил перед форточкой, потушил окурок в цветочном горшке. В комнате вдруг стало светлее – засветились мониторы.
