Н. Копейкина - Академический литературный альманах №15

Окончила Калмыцкий государственный университет, Высшие литературные курсы по программе «Литературное творчество». Поэт, прозаик, переводчик.

Академик Интернациональной академии современной культуры, член группы ДООС (волкозавр), член СРП, член ИСП, член Академии «Русский слог» выпускников Литературного института, член СПРК (СП Республики Крым).

Является создателем калмыцкого регионального отделения СПРК, его руководителем.

Награждена грамотой за подготовку и проведение выездной части IX Международного литературно-музыкального фестиваля «Интеллигентный сезон» в Калмыкии.

Лауреат конкурса им. Л. А. Загоскина «Вслед за путеводной звездой», 2016 г.

Призёр фестивалей «Интеллигентный сезон»

Лауреат национальной литературной премии «Золотое Перо Руси», 2021 г.

Награждена медалью «За вклад в дружбу между народами и особые достижения в международной деятельности». Г. Нур-Султан, 2022 г.

Награждена медалью «За вклад в отечественную культуру». ИАСК г. Москва, 2024 г.

А снег падал и падал уже который день. Снежинки кружились медленно, завораживающе. Было светло от лунного света и от снега. Сколько времени бродила по аллеям она не знала, телефон сел. Идти домой не хотелось, уж слишком было красиво, светло и тихо.

Но. Мужской силуэт не исчезал. Сначала подумала, что гуляет, как и она, но он, она уже не сомневалась, медленно плелся за ней. Она ускорила шаг. Ускорил и силуэт. Сердце заколотилось, забеспокоилась.

О! Спасение! Навстречу шёл Громила, судя по походке, молодой. Когда, наконец, поравнялись с ним, она схватила его за руку и выдавила шёпотом: «Не волнуйся, дүүкә (братишка), за мной увязался воон тот, давай узнаем, что ему от меня нужно».

Громила вытаращил глаза и она добавила: «Буйн болтха… (пожалуйста)».

«Пошли», – буркнул Громила, они подошли к незнакомцу.

– Что вам нужно от меня? Вы полчаса шли за мной.

– Добрый вечер. Я – Очир. Не полчаса, больше.

– Я вас не знаю.

– Как же? Вы – Даяна. Вы – ягодка опять. А мне 57 годиков. Вспомнили?

– А… как вы узнали меня?

– Я всё про вас знаю. Вы живёте вон в том доме. Работаете в «десятке».

– Так я пойду, – сказал облегчённо Громила, высвобождая руку.

Сейчас-то она увидела, что, несмотря на огромный рост, у него было доброе, совсем детское лицо и было ему лет 30.

– Да, конечно, – ответил Очир за неё – мы с Даяной ещё погуляем. Мужчины пожали друг другу руки. (Как у них всё просто!)

– Погуляем?

– Вам же хочется гулять? Но удручает одно!

– Что?

– Вам приходится гулять одной. А иногда становится страшно, как сейчас. А ещё вы разговариваете сама с собой, вслух.

– Да ничто меня не удручает! Что вы ко мне прицепились! Тоже мне психолог!

Она высвободила руку, оттолкнулась от него и… шаг… второй… третий, поскользнулась и шмякнулась в снег.

Он поднимал её долго, она неуклюже барахталась в снегу, что-то бормотал, оттряхивал её от снега. Когда, наконец, она выпрямилась, он заботливо, злость её сразу испарилась, стал убирать снег с лица, волос. Нахлобучив ей капюшон, он притянул её и стал целовать. Это было настолько неожиданно, что вошла в ступор – возмущение, стыд и вливание в какой-то размеренный поток – всё смешалось.

Пыталась оттолкнуть, не смогла. Запах был тёплым, приятным, губы нежными, поцелуй долгим.

Он заглянул ей в лицо, в глазах был вопрос. Она была смущена.

Не девочка. Бери себя в руки. Надо что-то ответить – приказала себе. И ровным твёрдым голосом выпалила: «По правилам, я должна сейчас вам влепить пощёчину».

– По каким правилам?

– По установленным законом. За дерзость. На первом, ещё и вынужденном, свидании (она еле сдерживала смех).

– Ну что же, лепите. Законы надо соблюдать. Нагнулся и подставил ей щёку. Улыбка и совершенное ребячество не сходили с его лица.

– А мне совсем не хочется соблюдать эти правила. Я элемент асоциальный. К тому же, такое сейчас случается крайне редко.

– Насколько редко?

– Ну… за последние лет двадцать…

– 20! Как запущенно!

– А вы по ночам всех хватаете и целуете?

– Нет. Это впервые. Поскольку пощёчина отменяется, так что вы прикажите?

– Вы исполнитель моих приказаний?

– Да!

– Тогда… приказываю… – рылась в мозгу… должно быть что-то сногсшибательное, чего этот чёрт не ожидает…

– ЫШО! – закрыла глаза и вытянула губы трубочкой.

Они захохотали. Стало совсем легко. Он схватил её и закружил.

А-а-а… – он поскользнулся и с ней упал в снег. Лежали в снегу, не торопились вставать.

– А такого снега уже лет двадцать не было.

– У тебя всё измеряется двадцатью годами. Видимо, этот отрезок унылый…

– С чего ты взял? (про себя отметила, что уже перешли на «ты»).

Хотя? Было ведь всё. И яркие победы, и выступления, и охапки цветов, и… одинокое возвращение домой. Она любила эти творческие вечера. Свои стихи и любимые стихи других авторов она знала наизусть. Никогда не понимала, когда читали с листочков и с телефонов. Читала всегда вдохновенно, погружалась в стихи. Вслух добавила: «Не может быть в жизни двадцать лет уныния. Просто наступает понимание, что то, что казалось очень важным, на самом деле суета сует. Не было тишины внутри».

– Как красиво начался наш роман… – мечтательно протянул он, приподнявшись на локти.

– Роман?

– Мы же влюблённые?

– Да брось! Не смеши! Это приключение:

– Как ты красиво говоришь…

– Какой роман? Осталось мне запеть завтра:

– Артистка! – захохотал он.

– Я – актриса. Хотите? Я – клоун.

– Какой я был дурак! Столько времени потерял! Помнишь, осенью, ты здесь гуляла. Садилась вон на ту скамейку, а я всегда вон на ту.

– Я часто гуляла осенью здесь. Но не заметила. Честно.

– Да, знаю. Ты ни на кого не смотришь. Иногда с собой разговариваешь.

– Это я стихи бормочу… иногда…