Черные ели со всех сторон обступили скалу, заостренную ветрами, похожую на гнилой клык. Свет луны хлестал ее, раскаляя бурый камень до молочной белизны. Ни одной души человеческой не теплилось вокруг, и только могильный холмик у подножия скалы да истлевший крест над ним напоминали о том, что и сюда уже забирались люди…
Но это был обман. Никто сюда не забирался. Никогда нога человека не мяла сухой хвои под ветвями черных елей. Укромное место. Потаенное.
В полночь тревожно заухали совы в лесу, по вершинам деревьев пронесся короткий вихрь. Пошатнулся крест, вспучилась могильная земля, пошла трещинами, и, наконец, рассыпался холмик, уступая натиску из недр. Обитатель тесной могилы выбрался на поверхность и принялся отряхивать землю с одеяния, некогда богатого, но сильно пострадавшего от времени и сырости. Глаза его, угольками горящие в темноте, внимательно обшаривали непроглядную глубину чащи. Он всматривался во мрак, словно ждал оттуда чего-то.
– Зачем подняли меня с постели? – ворчливо бормотал он, – Кому опять понадобился Стылый Морок? И где же вызвавший меня? Убежал за край земли от страха?
Что-то огромное шевельнулось вдруг за его спиной. Стылый Морок живо обернулся и сразу заметил, как пучится, раздувая круглые щеки, нависшая над ним скала. Уже и нос был виден на каменном лице, и тяжелые замшелые веки дрогнули, как у пробуждающегося от сна человека.
– Уф-ф! – вздохнул великан и открыл глаза. – Ты здесь, Стылый?
– Здесь, – ответил вышедший из могилы и, глянув исподлобья в глаза великана, добавил:
– К твоим услугам, Владыка.
Каменные губы скривились в довольной усмешке, из хрустальной глубины глаз брызнули веселые отблески.
Стылый Морок нахмурился. Он ждал ехидных намеков на те давние события, когда за попытку возвыситься ему было определено навеки оставаться в подчинении. Но великан погасил неприятные искры и, став серьезным, заговорил совсем о другом.
– Я вызвал тебя сюда, чтобы побеседовать без помехи. Речь моя предназначена для одной лишь пары ушей, и я вовсе не хочу, чтобы ее пересказывали в каждом склепе. Надеюсь, и ты будешь сдержан, узнав, в чем суть дела. Но прежде скажи: давно ли был ты в последний раз среди людей?
Морок быстро глянул в лицо великану.
– К чему этот вопрос? – спросил он.
– Отвечай же! – проскрежетал каменный голос.
– Кому, как не Владыке и Судие Ближнего Круга знать, когда и за что я был навеки лишен права выходить к людям?
– Времена меняются, Стылый. Возможно, скоро тебе придется снова жить среди них… выполняя волю Тартара.
Стылый Морок криво усмехнулся.
– Так вот зачем весь этот маскарад! Могила, крест… Я было решил, что это в насмешку…
– Увы, нам теперь не до смеха… – великан пожевал каменными губами, будто борясь с последними сомнениями. – Да, я намеренно напомнил тебе о людях…
– Какие речи я слышу, о, Владыка! – воскликнул Морок, не в силах скрыть иронии. – Великий Тартар заинтересовался человеком? А как же догматы? Как же расходящиеся пути? Как же сонмы духов, развеянные за одну лишь мечту о жизни земной? Право, я удивляюсь столь глубокой перемене за столь жалкое количество веков!
– Глупец! Люди также безразличны Тартару сейчас, как и в твои времена. Но они начинают нам мешать, лезут в соискатели…
– Соискатели чего? – живо спросил Морок.
– Неважно, чего. Награды. Приза. Почетного права… Тебя это не должно интересовать, никакой личной выгоды ты не сможешь извлечь – претенденты назначаются не нами.
– Ого! – Морок был по-настоящему удивлен. – Кто же осмелился задавать Тартару условия игры?
– Никто, – отвечал великан. – Это игра самой Вселенной. Но Тартар победит в ней, как всегда побеждал до сих пор. У нас есть свои методы…
– Ну да, – снова не удержался Морок. – Я себе представляю, что это за методы!
Он тут же умолк и опасливо покосился на Владыку, но тот лишь улыбался с самым приветливым видом, если только скала, похожая на гнилой клык, может выглядеть приветливо.
– Это очень удачно, Стылый, что ты представляешь себе наши методы. Ведь именно тебе и придется применять их долгие годы…
– Долгие годы? Да так ли уж велик приз, чтобы из-за него…
– Если Вселенная, на твой взгляд, достаточно велика, то велик и Приз. Если будущее ее имеет какое-либо значение, то значителен и Приз.
– Выходит, речь идет о будущем Вселенной? – спросил Морок.
Владыка в ответ презрительно усмехнулся.
– Не беспокойся за Вселенную. – сказал он. – Подумай лучше о себе. Если мы проиграем, ты окажешься сказочным пугалом, н и к о г д а не существовашим в действительности. Просто выяснится, что тебя н е б ы в а е т.
– Как и всего Царства Тартара… – задумчиво проговорил Стылый.
– Да, черт возьми, как и всего Царства! – рявкнул великан, и черные ели поклонились до земли, а с вершины скалы сорвался огромный камень. – Прекрасная возможность отомстить сразу всем своим обидчикам, не правда ли?
– О, не гневайся понапрасну, могучий Владыка! – Морок прижал костлявые пальцы, унизанные перстнями, к истлевшей груди. – Мне и в голову не приходило мстить кому-либо из моих судей! Ведь не безумец же я, в самом деле! И не больше вашего люблю людей, навлекших на меня тяжкое наказание. Я согласен стать шпионом и устранить всех неугодных Тартару… – он помолчал. – Куда я должен отправиться?
Скала, служившая великану головой, дрогнула и, рассыпая камни, медленно повернулась сначала налево, затем направо.
– Не нужно никуда отправляться, – пророкотал Владыка, убедившись, что поблизости никого нет. – Судьба этого мира будет решена здесь. Но помни – это величайшая тайна Тартара!
– Да тут же нет ни души! – удивился Морок.
– Очень скоро здесь будет весьма многолюдно, – великан вздохнул. – Слишком многолюдно! Но я надеюсь на твою расторопность.
– Тебе не придется усомниться в ней, о Владыка!
– Да, вот еще что… – великан сдвинул тяжелые брови. – Здесь под землей, в лесах, по рекам, наверняка, есть кое-кто из наших… Так они все в твоем распоряжении. Можешь смело командовать ими от имени Тартара. Если, конечно, разыщешь кого-нибудь. К сожалению, нас осталось слишком мало… Но если тебе понадобятся помощники, кого-нибудь обязательно пришлем…
– Еще бы! – буркнул Морок. – Должен же кто-то шпионить и за мной…
– Что ты там бормочешь? – спросил великан.
– Прости, о, Владыка! Я начинаю рассуждать вслух. Положительно, это дело увлекает меня все больше.
– Что ж, в темный час!
Глаза великана закрылись гранитными веками. Откуда-то из самых недр донесся глухой скрежет плит. Через минуту огромное лицо без следа исчезло в складках скалы, а затем и сама скала медленно опустилась под землю. Густые травы сомкнулись над ней, точно волны, не оставив и следа пребывания на поверхности Судии Ближнего Круга некогда великого царства…
