Внушительных размеров подземный коридор тянулся ровной, прямой линией, его гладкие стены, вырубленные в сплошной скале из светло-розового с темными прослойками гранита, имели высоту более четырех метров и оканчивались сверху полукруглым сводом, словно в галереях какого-то древнего языческого храма. Впрочем, как раз на храм этот подземный коридор был менее всего похож. Потому что стены были сплошь усеяны какими-то трубами, переплетающимися в немыслимые узлы, кусками арматуры, назначение которых теперь уже невозможно было бы угадать, узкими и крутыми стальными лестницами, обрывавшимися над бездной и не ведущими никуда.
Бесчисленные новые коридоры, такие же внушительные и меньших размеров, отходили во все стороны от этого главного, терялись во мраке, заставляя предполагать целый подземный лабиринт, из которого один только Всевышний мог знать выход. В самом низу подземного коридора вместо бетонного пола тихо плескалась вода, коридор был частично затоплен, причем, судя по ровной и ничем не замутненной глади, течение в вырубленном в граните лабиринте отсутствовало.
По ровной, как зеркало, воде внизу подземной галереи на небольшой надувной резиновой лодочке с веслами плыл человек. Он был одет в гидрокостюм, плотно облегающий его крепкое, мускулистое тело, выдающее спортсмена-профессионала, голову его и лицо закрывала маска акваланга, два баллона были укреплены на спине, а на ногах виднелись ласты. Свет его довольно мощного электрического фонаря, поставленного на носу лодочки на манер прожектора, не в силах разогнать мрак огромного подземелья, лишь изредка выхватывал то замысловатое переплетение труб под потолком, то кусок свисающей со стены лестницы, то торчащие прямо из воды на манер дреколья острые концы арматуры. Их человек в лодке огибал с величайшей осторожностью, понимая, какую опасность они представляют для его утлого надувного суденышка.
Лодка, на которой плыл по подземной галерее человек, была совсем крошечной, рассчитанной на одного пассажира с грузом. Этот груз был в мешке и находился впереди гребущего веслами человека, поверх же мешка, кроме мощного фонаря, единственного источника света во мраке полузатопленного подземелья, лежала, тускло поблескивая в отблесках электрического света, небольшая карта-план, покрытая ламинированным слоем, защищающим ее от опасности вымокнуть и загрязниться.
Несомненно, эта ламинированная карта была планом вырубленного в гранитной скале лабиринта. Потому что человек на лодке справлялся с ней постоянно. Подплывая к очередному ответвлению от основного коридора, он останавливался, бросал весла, брал в руки фонарь, освещал им вход в галерею – над каждым из них обязательно висела табличка из нержавеющей стали с выгравированным на ней номером. Рассмотрев номер, человек в лодке глядел на свою ламинированную карту, после чего снова укреплял на носу фонарь и плыл дальше. Так он медленно, но верно продвигался по запутанному лабиринту подземных галерей.
Вот, справившись с картой, аквалангист в лодке свернул в одну из боковых галерей, затем последовали новые повороты в разные стороны. Чем дальше продвигался аквалангист, тем больше виднелось следов человеческой деятельности в подземелье. Все больше попадалось разнокалиберных ржавых труб под потолком и на стенах, которые сплетались в невероятные, непонятные для стороннего наблюдателя узлы, чаще и чаще возникали вдоль стен лестницы-трапы, подводящие к каким-то загадочным дверям в толще скалы.
С каждым метром галерея становилась все уже, а торчащие со всех сторон прутья разорванной и изогнутой арматуры подбирались все ближе, так что аквалангист на надувной лодке должен был проявлять максимум внимания, чтобы не зацепиться за них и не повредить свое хрупкое плавсредство. Вместе с тем, казалось, он ничуть не удивлялся этому нагромождению непонятных, жутковато выглядящих стальных конструкций, словно эти галереи выглядели именно так, как он и предполагал.
Внезапно узкая галерея, по которой плыл аквалангист, расширилась, образовав что-то вроде небольшого зала, полузатопленного морской водой. Из этого зала так же во все стороны расходились галереи, но некоторые из них были закрыты огромными решетками с толстыми прутьями, а другие оказались и вовсе затоплены морской водой, о них свидетельствовали только таблички из нержавеющей стали, укрепленные на гранитной стене над самой водой, и видневшийся проржавелый механизм подъема закрывающей их решетки. Казалось, подземный зал был каким-то узловым местом в системе подземного лабиринта, потому что в нем вокруг стен было оборудовано что-то вроде причала и бетонной площадки, достаточной для того, чтобы вытащить на него надувную лодку.
Аквалангист именно так и сделал. Он вытащил свою надувную лодочку на бетонный бортик, почему-то не решившись оставить ее на плаву. Еще раз внимательно осмотрелся вокруг, потом склонился над ламинированной картой, изучение которой также удовлетворило его. Тогда он расстегнул лежащий в ней брезентовый непромокаемый мешок, вытащил оттуда портативную рацию, включил ее на передачу.
– Я на месте, – проговорил аквалангист в микрофон рации, и его голос прозвучал странно робко и призрачно в этом полузатопленном подземелье. – По карте все сходится: галерея 16-С на месте, она затоплена и закрыта стальной решеткой... Начинаю погружение. На связь выйду через полчаса.
– Понял. Действуй! – ответила рация мужским, басовитым и раскатистым голосом, и говоривший отключился.
Аквалангист спрятал рацию обратно в мешок. Вместо нее извлек оттуда огромные кусачки для перекусывания стальной проволоки большой толщины и прочности, пневматический пистолет для подводной стрельбы, стреляющий тонкой стальной иглой, подводный химический источник света, нож с широким и прочным лезвием. Все это он хитроумно укрепил на поясе гидрокостюма, затем взял в рот загубник, ведущий к баллонам с воздухом и до тех пор попросту болтавшийся за его спиной. Открыл вентиль первого баллона, убедился, что тот функционирует нормально. И только после этого аквалангист очень осторожно, чтобы не расшибиться о металлоконструкции, в изобилии торчащие вокруг него из воды, соскользнул с бортика и ушел под воду.
Как и всегда в заброшенных и затопленных водой сооружениях, в этом подводном коридоре видимость была плохой. Взвесь из мазута и ржавчины, казалось, никогда не оседала в этих галереях. Зеленоватый свет химического фонаря смутно освещал лишь небольшое пространство впереди на расстоянии вытянутой руки, выхватывая из мрака концы торчащих обрывков арматуры, каких-то изогнутых труб, обломков металлоконструкций. Все металлические детали вокруг были отменно ржавые, изъеденные коррозией до предела, и непонятно было, почему эти железяки до сих пор держатся в морской воде, не рассыпаются в прах.
