Коршун сделал круг почёта, планируя над галерой, и гордо удалился на юг. Ну да, служащие ему пищей мышки-норушки обитают в полях и на лесных прогалинах. Что ему над водами Вены делать? Разве что полюбоваться красавицей-попаданкой из другого мира и её подругой-магиней, уютно устроившимися на носу корабля, развалившись вдвоём на одном широком тюфяке.
– Из-за чего хоть поссорились-то? Эрна, колись. – Вика толкнула подругу локтем в бок и повернулась к ней. – Смотри, на нём же лица нет. Стоит ли тратить жизнь на то, чтобы портить настроение себе и близким людям? Флемм! – приподнявшись на локте, позвала она расстроенного магистра науки. – Иди сюда! Только скажи Юнте, чтобы нам вина принесла.
Прекрасное настроение попаданки во многом объяснялось тем, что до Вьежа оставалось не более двадцати лиг, и за сегодняшний день, по расчётам капитана Эдорика, их судно должно дойти до причалов ставшего Вике родным города.
По течению идти было весело и легко. Скорость галеры ограничивалась только работой лоцмана, временами дававшего знаки Фереду – старому корабельному магу – поумерить силу его заклинания «Воздушный поток», и Ченку – штурману, суперкарго и помощнику капитана Эдорика – о необходимости совершения манёвра.
Тогда раздавался стук задающих ритм барабанов, изредка сопровождаемый ударами плетей по нерадивым или нерасторопным гребцам, нос судна начинал разворачиваться в сторону одного или другого берега, и скорость резко падала, пока обходимые мель или остров не оставались позади.
После небольших корректировок курса галера вновь летела на парусах по течению Вены – широкой и величественной реки.
– Госпожа, может, их заткнуть? – встревоженно спросил Вику подбежавший командир абордажников Зуб, среагировав на громкий хохот гребцов, раздавшийся под настилом палубы. – Они вам не мешают?
– Нисколько, – отмахнулась попаданка. – Всё равно им заняться нечем. Пусть себе байки травят. Мы вот тоже этим займёмся. Уважаемый Орваль, – она подмигнула появившемуся у их с Эрной лежанки бывшему декану, – садись на бухту и скажи, среди вас, учёных, есть какие-нибудь орнитологи, что повадками коршунов или иных птичек интересуются? А вообще, зоологи там всякие? Имеются?
– Зачем? Кому это нужно? – удивился магистр науки.
Таким вопросом мучилась и Вика в школе, когда ей там рассказывали про инфузорий-туфелек, амёб или повадки австралийских кенгуру. Тогда ей казалось несусветной глупостью тратить учебное время на то, что в жизни никогда никому не пригодится. Ну, кроме того крохотного количества людей, кто станет с этим сталкиваться по работе.
Правда, потом Вика сама выбрала химико-биологический факультет пединститута. Только не из-за того, что испытывала тягу к колбам или интерес к жизни тараканов, просто у бабушки денег лишних не было, а родители-кукушки оплатить учёбу на платном курсе зажали. Вот и оказалась будущая попаданка там, куда ей хватило баллов ЕГЭ.
– И в самом деле, – усмехнулась она, – намного важнее решить, был ли Единый изначально един, а люди лишь видели его различные проявления, или богов существовало всё же семь, пока они не растворились, объединившись в одно.
– Это очень сложный вопрос…
– Понимаю, Флемм, поэтому ближайшее столетие наука нашего Ордена решать его не станет. Займёмся более приземлёнными вещами. Тем, что можно, как говорится, пощупать руками. Или увидеть глазами. Или получить конкретную пользу. А ругать магистра магии, что ей не хватает способностей с лёту запоминать названия созвездий и определять по ним нахождение корабля, это всё равно что самому тебе выслушивать от неё насмешки по поводу твоего неумения создать простейший конструкт «Плодородие».
– Вика, я…
– Ты не мне приноси свои извинения, а вот этой гордячке. – Попаданка вновь толкнула подругу. – Видишь же, как надулась? Боюсь, не лопнула бы.
Эрна фыркнула, но гнев на милость не сменила. С каменным лицом, приподнявшись и приняв сидячее положение, взяла у Юнты протянутый кубок.
– Пусть объяснит про права на корону, – сказала она. – Ты ведь про это у нашего мудрейшего и всезнающего Орваля спросить хотела?
После недавнего соглашения с королём Датора, когда Вика добилась весьма огромных уступок, главная из которых – неприкосновенность братьев и сестёр Ордена перед судебными органами королевства, и разбогатела на сотню тысяч лир, лежащих сейчас у неё в пространственном кармане в виде векселя Алапанского имперского банка, попаданка поняла, что ей с Кальвином Датором на этой земле будет тесно.
Как говорил фанат многоцилиндрового двухколёсного транспорта, пехотный майор из Викиной байкерской компании: «Две свиньи в одной берлоге не уживутся». И попаданка с самого момента отплытия из Милонега постоянно возвращалась к мыслям о замене задницы на королевском троне.
Старший сын и наследник Кальвина сорокаоднолетний Непан, отец двух капризных девиц на выданье, казался подходящей фигурой, чтобы иметь с ним дело.
Он имел массу недостатков своего отца, как Вика уже выяснила, был жаден, злобен, завистлив и жесток. При этом труслив и абсолютно не властолюбив.
Последнее обстоятельство делало Непана привлекательным, такого легко подмять под себя, и в то же время крайне усложняло поставленную попаданкой перед собой задачу – как такого труса, мечтающего только об увеселениях и распутстве, убедить участвовать в заговоре ради того, чтобы вместо охот и пьяных оргий взвалить на себя управление королевством?
Проблему Вика сознательно создала себе сама, она твёрдо решила держаться за кулисами всех событий, не касающихся её лично, и загребать жар чужими руками. В условиях таких ограничений толкнуть Непана на действия, желательные ей и совсем ненужные наследнику, не представлялось возможным. Особенно если учесть его постоянный страх перед отцом.
Дочь Кальвина давно была замужем за наследником короны Хейдала, находилась от Милонега далеко и интереса для планов попаданки никакого не представляла. А вот младший сын короля виконт Гричер, как предполагала Вика, вполне мог оказаться тем, кто нужен. Вот только как пропихнуть двадцатилетнего оболтуса на трон впереди старшего брата и двух племянниц – дочерей Непана? А ведь есть ещё и другой внук Кальвина, живущий сейчас в Хейдале. Ему хоть всего три года, но он сын старшей сестры Гричера.
– Эрна, дорогая, я, конечно, объясню нашей госпоже всё, что она желает узнать. – Флемм сел на тюфяк между девушками. – Только сначала прости ты меня, дурака старого, за несдержанность. Я иногда забываю, что не в аудитории университета.
