Стук каблуков статной эльфийки развеял тишину в кабинете, отвлекая ее мужа от работы. Эльфийка остановилась около стола и закусила губу, тонкими пальцами цепко сжимая магический шар.
– Витт, ты это видел?
Эльфийка аккуратно поставила предмет на стол, встревоженно посмотрев на мужа.
– Сегодня полный парад планет во всех мирах одновременно, – добавила она.
– Уверена? – не поверил тот. – Подобное было в истории нашего мира всего два раза, – устало улыбнулся он и подался вперед, чтобы проверить самому.
В центре шара начала клубиться белая дымка, постепенно заполняя собой все пространство. Она без конца расширялась, пытаясь прорваться наружу сквозь плотное стекло, а потом поддалась внешнему невидимому воздействию и замерла, медленно растворяясь. Там, в глубине, появилось изображение девяти планет, почти выстроившихся в прямую линию по одну сторону от Солнца. Небесные тела разных размеров выделялись на фоне остальных звезд, изредка мигали и также ждали их полного соединения. Прошла секунда – и шар обратно затянулся. Однако дымка стала серой. Витт вдруг вскрикнул и взялся за голову из-за появившейся резкой боли.
Не ожидавшая ничего подобного эльфийка вздрогнула и сразу же попыталась притронуться своей светящейся рукой к мужу. Но ей не позволили.
– Я не вижу, – Витт обреченно посмотрел в ее бледно-голубые глаза. – Произошло что-то ужасное, а источник не удается распознать. Меня слишком быстро выкинуло оттуда. Смотри, – указал он на шар, – даже цвет поменялся!
Витт встряхнул головой и снова попытался сосредоточиться на шаре. Но стало только хуже: мужчина часто заморгал и начал оседать. И только благодаря эльфийке ему удалось не упасть на пол.
– Дорогой, очнись, – похлопала она мужа по лицу, пытаясь привести его в чувство. – Неужели настолько все плохо?
Она раз за разом прикасалась к вискам мужа окутанной желтоватым свечением рукой, но это не помогало. Только раздавшийся стук в дверь отвлек ее от безрезультатных попыток.
– Да, – обратила эльфийка взор в сторону вошедшего.
– Каесар Виттиликилий, каесэра Линринэль, – поклонился молодой паренек, одетый в форму дворецкого. – Вас желает видеть некая мульера преклонного возраста, – четко и громко проговорил он.
Линринэль хотела отказать в приеме, но заметила, как очнувшийся муж кивнул ей, прикладывая при этом руку к голове.
– Пусть заходит, – приказала эльфийка, помогая подняться Витту на ноги.
В дверях в ту же секунду появилась невысокая седовласая старушка. Она была одета в простое черное платье, дополненное шляпкой такого же цвета и сережками в форме звезд. Ее бодрая походка не соответствовала возрасту, из-за которого лицо давно покрылось глубокими морщинами. Мульера сдержанно поклонилась и села на ближайший диван, не дожидаясь разрешения.
– Пора, – только и сказала пожилая женщина.
– Уже? – разом выдохнули оба супруга.
Ни один из них не видел раньше эту даму, но оба сразу поняли значение данного короткого слова.
– Нельзя все взвалить на него, особенно сейчас, – начал возмущаться Витт.
– Придется. Этот ребенок выбран вашим преемником. Через восемнадцать лет он должен быть готов.
Женщина встала и направилась к выходу, явно не собираясь больше ничего объяснять.
– Не лучшее время для смены каесара, – тихо произнес Витт.
* * *
– Алиса, так мы ее назовем. Она такая прелесть, – сказала переполненная счастьем женщина и погладила кроху, лежавшую у нее на руках, по редким русым волосикам.
– А мне нравятся имена Катя и Вика, – задумался молодой отец, сидя возле своей жены на кровати. – Или давай Вероника, очень красивое имя.
– Нет, хочу, чтобы была именно Алисой, – не уступала женщина. – Подержишь ее?
Мужчина утвердительно кивнул и потянулся к маленькому человечку.
Девочка не плакала. Она с интересом рассматривала все вокруг, иногда подергивая ручками. В какой-то момент кроха застыла, перестала открывать и закрывать ротик. Ее взгляд с неким осознанным узнаванием остановился на лице отца, хотя она видела его впервые. Затем что-то изменилось, и малышка снова начала ворочать головой.
Зато новоиспеченный родитель продолжил всматриваться в черные глаза крохи. Он где-то слышал, что у новорожденных они обычно серого или голубого цвета. А у его дочери не было даже намека на что-то подобное. Молодой отец понадеялся, что со временем они изменятся, станут голубыми, как у матери, или карими, как у него.
Вскоре он отогнал прочь лишние переживания и легонько дотронулся до носа-пуговки, улыбаясь своей маленькой прелести. Цвет глаз ничего не значит, ведь он не может изменить отношение отца к уже любимой дочери.
– Алиса, долго не задерживайся, – крикнула мама из кухни.
– Хорошо, – ответила я, надевая свои любимые кроссовки и натягивая кофту.
Погода стояла просто замечательная. Каждый раз в такие прекрасные дни я бежала в парк, чтобы посмотреть на закат. И сегодня в планах было поступить так же.
Выйдя на улицу, я улыбнулась и поспешила к излюбленному месту. Лавочка тоскливо дожидалась меня. Она стояла между недавно подстриженными кустами, расположившись всего в шаге от дорожки, вымощенной плиткой в виде бесконечного колоска.
– Привет, – поздоровалась я с ней, усаживаясь в самом центре.
Мне никто не ответил, но я знала, что теперь лавочке не так грустно. Ведь мы вместе. Две одиночки, без друзей, постоянно находящиеся в стороне. Она одинока, потому что не может сдвинуться, перейти дорогу к той, что напротив, или вообще скрыться подальше от людей. А я… С общением у меня не заладилось еще с детства, и все из-за черного цвета глаз. Частые насмешки словно смешались со страшными видениями по ночам. В результате я перестала с кем-либо сближаться, боясь очередной колкости.
Зато есть закат, встречи с которым помогают. Как бы это глупо ни звучало, особенно если произнести вслух, но стоит посмотреть на последний солнечный луч, окрашенный в салатовый цвет, и меня не беспокоят кошмары. Всю сознательную жизнь каждую ночь появляется одно и то же видение, где я падаю, проваливаюсь куда-то, где тьма медленно заволакивает и не отпускает, засасывая все глубже и глубже, а спасения нет.
От одного воспоминания плечи сами вздрогнули. Мне не хотелось снова просыпаться в холодном поту, слыша отголоски собственного крика.
– Ммм, – вырвалось нечаянно, когда я глубоко вдохнула «свежий» городской воздух, пытаясь отогнать неприятные мысли.
Лето было в самом разгаре. В зеленых кронах деревьев иногда просматривались маленькие движущиеся пятнышки птиц, не замолкающих ни на секунду. В воздухе еще витал запах свежескошенной травы, которую давно убрали, приведя парк в надлежащий вид.
