Ананке Кейрин, Вакари - Амнея28: Две вечности. Асфиксия

«„Амнея“ будто знакомилась со мной, осторожно показывая нутро и проверяя, как я отреагирую на необычную обстановку».

Такси медленно ехало по разбитой дороге. По крыше стучал дождь, убаюкивая подобно колыбельной. Я с трудом разлепляла веки и старалась найти хоть что-нибудь новое среди стены одинаковых буро-серых деревьев.

Всё началось утром. Шёл дождь: неприятная осенняя морось, заставляющая промерзать до костей. Такси остановилось рядом с книжным магазинчиком, где на витрине пестрели обложками недавно вышедшие бестселлеры. Сегодня как раз попалась новинка. Тонкая книга называлась «От чего бежишь ты?».

Такси ждало уже пять минут, но я не хотела садиться внутрь. На душе скребли кошки. В тщетной попытке собраться с силами я сунула руку в карман и сжала бумажный конверт. Кто-то не поленился подбросить письмо с приглашением в мой почтовый ящик.

Было страшно, но, с другой стороны, написанное не давало покоя уже пару недель. Сон не шёл, сколько бы снотворного я ни пила, поэтому я решительно села на холодное сиденье.

Поездка казалась бесконечной. Радио периодически теряло сигнал. Я сжимала мятый конверт и с каждым новым витком шоссе понимала, что поступила опрометчиво. И всё же вид хмурого серого неба, дробь капель и вой ветра по-своему успокаивали, позволяя отвлечься от мрачных мыслей.

Когда борьба со сном была практически проиграна, по ушам резко ударил визг тормозов. Мир смазался в единое яркое пятно; словно художник пролил на полотно воду, превратив его в неряшливую кляксу. Меня швырнуло вбок, и плечо врезалось во что-то твёрдое, отозвавшись болью.

После – ещё один удар. Прошло не больше мгновения, прежде чем всё прекратилось. Гробовая тишина оказалась страшнее любого грохота.

Лишь отдышавшись и немного придя в себя, я запаниковала по-настоящему. В голове застучала кровь. Я инстинктивно дёрнулась, спасаясь от неведомой угрозы. Не вышло. Меня что-то сдерживало. Я выругалась, вспомнив о ремне безопасности, и вцепилась пальцами в пластиковый держатель. Глухой щелчок ознаменовал свободу. Теперь – прочь из невыносимого замкнутого пространства. Дверца машины заартачилась, но всё-таки поддалась и резко распахнулась, утягивая меня навстречу прохладному воздуху.

Что произошло? Авария? Куда я ехала? Зачем?

Мысли путались. Я не ударилась головой, и всё же что-то в её механизме явно разладилось. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, где я нахожусь.

Ряды голых деревьев, влажный мох под ладонями и непривычно свежий воздух, наполненный сыростью и запахами прелой листвы, явственно говорили о том, что меня окружает лес.

День определённо не задался. Хорошо хоть дождь закончился.

– Как ты? – прозвучал сверху чей-то голос.

Громкий звук посреди лесной тишины заставил сердце совершить тройное сальто.

– Где-нибудь болит? – снова спросил голос.

– Плечом ушиблась. Ничего серьёзного.

Я отвечала на автомате, рассматривая говорившего со мной человека. Что-то в его внешности не давало покоя, хотя нельзя было сказать, что он выглядел как-то странно. Молодой человек производил приятное впечатление. Даже в лесном овраге он выглядел так, будто только что вышел из дорогого кафе. Ни единого листика или травинки не прилипло к полам его бежевого пальто, и лишь волосы слегка растрепались.

– Это уже мне решать. Руку поднять можешь?

– Да, вполне.

Плечо слегка заныло, но я даже не поморщилась.

– Ладно, пока что сойдёт, – с облегчением подытожил молодой человек. – Понимаешь, кто ты и где находишься?

– Д-да, вполне.

– Хлопни в ладоши.

– А? Хорошо.

Я послушно выполнила просьбу, почему-то ощущая себя на приёме у врача. Собеседник напоминал терпеливого, умелого и доброго доктора, дарящего пациентам конфеты.