Искусственный интеллект. Он становится незаменимым помощником человека. Умный робот может заменить человека там, где тот, по объективным причинам, не сможет работать. К примеру, из-за физических условий, не совместимых с существованием белковой жизни, или по иным обстоятельствам.
Искусственному интеллекту можно придавать различную внешность, вплоть до самой экзотической. Его потенциальные возможности практически ничем не ограничены. Единственное ограничение – отсутствие энергии.
Робот никогда не ошибается, не знает усталости, и всегда следует парадигме, заложенной в его компьютерном мозгу.
Все эти бесценные качества андроида могут быть использованы человеком, при выполнении им своих космических миссий.
Однако у андроида есть один существенный недостаток: он лишён эмоций. Ему не ведомо богатство ощущений, которые испытывает человек. Он не знает, что такое любовь, сострадание, жалость, смерть…. Он действует по правилам, определяемым, заложенной в его квантовые мозги, программой.
Он всегда холоден, спокоен и бесстрастен в любой ситуации. Даже тогда, когда что-то угрожает его существованию. Он не ведает страха смерти. У него начисто отсутствует инстинкт самосохранения, но он способен правильно оценить ситуацию и вовремя принять нужное решение.
Возможно, благодаря продвинутым технологиям, он в далёком будущем обретёт способность чувствовать. И тогда, по природе своей, он приблизится к человеку…
Зарождение жизни в звёздном мире явление уникальное. Особенно, если дело касается жизни разумной. Гипотетически допускаются различные формы существования разумной жизни, включая сюда, естественно, и белковую её форму. Но шанс появления разумной жизни крайне невелик. Космос, мягко говоря, не приспособлен для этого хрупкого и немыслимо сложного явления.
Что нужно для того, чтобы зародилась белковая жизнь?
Для начала, требуется подходящая звезда. Она должна быть спокойной и предсказуемой. Без сюрпризов и вспышек. На статус такой звезды более всего подходят жёлтые, оранжевые, или даже красные карлики.
А ещё нужна подходящая планета. Она должна быть каменной и с небольшой гравитацией. Причём, такая планета непременно обязана находиться в так называемой зоне обитания, где формируется набор уникальных физических условий, необходимых для развития белковой жизни. Только к такой планете есть смысл лететь. Это делается на том простом основании, что она землеподобная. Планеты же типа Меркурия, Юпитера или Плутона не интересны, и они не стоят того, чтобы ради них преодолевать межзвёздные расстояния. Такого «добра» полно и в нашей Солнечной системе…
Но это ещё не всё. Чтобы вступить в контакт с этой экзопланетой, нужно каким-то образом до неё дотянуться. Межзвёздные расстояния невероятно велики. Они измеряются не в километрах, как это принято в обычной жизни, а световых годах и парсеках. Поэтому, критично необходимо, чтобы этих самых пасек было как можно меньше. Иначе межзвёздные путешествия теряют всякий смысл, если они совершаются на досветовых скоростях. Никому не интересно проводить в дороге тысячи лет. Межзвёздные путешественники могут за время полёта забыть, кто они и куда держат свой путь.
Другое дело квантовые скачки, или переходы из одной точки межзвёздного пространства в другую. Все, непреодолимые для досветовых скоростей, ограничения пространственно-временного характера, они, к счастью, оставляют за скобками…
И вот, однажды, астрономической наукой Земли была открыта одна из землеподобных планет, куда, в скором времени, и направились посланники Солнечной системы…
Квантовый скачок завершился. Расчёт не подвёл. Квантовый звездолёт «Парус» вынырнул в окрестностях экзопланеты. Небольшая, но сплочённая команда звездолёта сгрудилась у панорамного иллюминатора центральной рубки. Межзвёздных путешественников было шестеро. Капитана звали Ник Альфин, второго пилота – Эд Сигмин, планетолога – Ол Гаммов, астрофизика – Вик Бетанов, кибернетика – Роб Ипсилонов и бортового врача – Влад Дельтов.
Напряжённые лица землян освещали оранжевые лучи местного светила. В них отражалось тревожное ожидание и надежда. А внизу, под брюхом космического корабля, медленно разворачивались далёкие и туманные пейзажи вожделенной планеты…
В целом же, вокруг оранжевого светила вращалось пять планет. Ближайшая, к центральному светилу, планета напоминала Меркурий. А три другие планеты, находящиеся за зоной обитания, были холодными газовыми гигантами. Если они и могли представлять интерес для землян, то чисто академический.
Другое дело – землеподобная планета!
Конечно, это не означает, что она автоматически является двойником Земли. Это совсем не обязательно. И та красавица, поверхность которой сейчас грациозно проплывала под днищем звездолёта, в полной мере подтвердила это правило. Природа не любит повторяться. Очертания её материков были совершенно другими. Соотношение воды и суши тоже. Воды было меньше, а суши больше, чем на родной планете землян.
Полюса чужой планеты украшали роскошные, ослепительно белые шапки вечных льдов. Дальше шла широкая полоса с умеренным климатом, а ближе к экватору – с жарким. Соответственно менялась и цветовая гамма поверхности планеты. В средней полосе она была мягкой и лиричной, а в районе экватора взрывалась яркой, контрастной по звучанию, гаммой цветов.
Капитан Ник Альфин, внимательно глядя вниз, негромко заметил:
– Любопытно то, что ось вращения планеты почти вертикальная.
Едва заметно улыбнулся.
– Планета чем-то напоминает мне стойкого оловянного солдатика из сказки Андерсена.
Планетолог развил мысль капитана:
– Физические условия на этой планете, действительно, уникальны. Там, наверняка, отсутствует, привычная для нас, смена времён года.
Пошутил:
– По этой причине метеорологические службы на ней, совсем не нужны. Ведь там, похоже, вечно царствуют несменяемые времена года и, как следствие, абсолютно предсказуемая погода.
Астрофизик иронично дополнил слова Гаммова:
– На макушках планеты – вечная зима, в средних широтах – вечная весна, а в районе экватора – вечное лето. Чудо, а не планета!
Мечтательно прищурил глаза.
– Лично я очень хочу попасть на побережье океана, да ещё с золотым песочком. Скажем, где-нибудь в районе экватора. Признаться, очень соскучился по нормальной обстановке, пусть даже и инопланетной!
А в это время кибернетик уже получил первые данные о физических условиях, господствующих на экзопланете. Они его приятно удивили.
Сигмин вопросительно посмотрел на довольное лицо кибернетика.
– Чем порадуешь, Роб?
