– …Так кем Он был? Я не знаю. Я, вообще, мало, что знаю. Я не сильна в философии, и во всех других науках тоже. Я ничего не читала о подобном. Я и не читаю почти ничего, кроме блогов в Интернете, глянцевых журналов, которые мы с девчонками шумно обсуждаем в курилке, или красочных проспектов, что читаю, когда сижу в очереди к своему мастеру в парикмахерской за углом. Я не люблю читать, не научилась в детстве. Окончила техникум и вперед – во взрослую жизнь. Мне никто никогда ничего подобного не рассказывал. Бабка, хоть и была набожной, в церковь меня с собой никогда не брала. Почему? Отцу, который свою тещу по определению недолюбливал, это не нравилось.
Вчера вечером после работы я зашла в Свято-Архангельский собор, в тот, в котором… Ларису отпевали. Отец Сергий узнал меня, оторвался от служившей в церкви подслеповатой толстой девушки в черном платке и старушечьих чулках, которую распекал за что-то, подошел, руку мне на плечо положил, подвел к какой-то иконе. Много говорил, я не все поняла, что-то о том, как надо горе переживать, свечу за упокой подруги велел поставить. Долго так со мной стоял. А я снова плакала и наблюдала, как свеча горит, потрескивает и тихонько оплывает, и все решалась начать говорить. Хотела отцу Сергию рассказать о Нем, спросить, что все это значит, но так и не смогла, поэтому рассказываю вам.
Это лето у меня сразу не задалось. С Витькой поцапались из-за какой-то ерунды и разбежались – я к маме, он в рейс. Думала, вернется, все будет как прежде, а его все нет и нет, и не звонит. А я первая не хватаюсь за трубку принципиально.
Лето меж тем в разгаре. Все девчонки знакомые с приятелями на югах, кому повезло – за бугром, кому не очень – в Сочи. Замучили вопросами: «А ты чье побережье осчастливишь своим дефиле в купальнике?» Что тут ответить: купальник суперский есть, фигура «закачаешься» – как будто тоже, не зря в управлении числюсь одной из самых красивых, и на банкетах-совещаниях именно мне доверяют подносы с водочкой и шампанским важным людям подносить, а на юга поехать не с кем. Ну, конечно, если очень захочется, можно подмигнуть, и какой-нибудь богатенький папик обязательно подвернется, хоть из нашего управления, хоть с улицы. Но «так» что-то не хочется. Может, лет через …надцать, если материны предсказания типа «чего роешься, никогда замуж не выйдешь» сбудутся, наверное, озабочусь поиском папика. А сейчас рано, молодая еще.
И тут Лариска на свою беду подвалила. Ей, что в это лето, что в прошлое, не выбирать – на юга или с подругой, или никак. А Витька все не звонит. Ну, я и согласилась. Без Витькиных вложений на мою копеечную зарплату и материну пенсию не разгуляешься, и поехали мы с Лариской, только не смейтесь …в Адлер. Да-да, в Адлер, и именно поехали, а не полетели. «Вот, гад, только заявись, – думала я о Витьке, глядя из окна купейного вагона на начинающуюся полоску черноморского побережья, – я тебе этот отпуск припомню, ты мне заплатишь…»
Устроились, правда, неплохо – частная гостиница, уютная, почти роскошная, до моря пять минут. Ну, и все черноморские радости. Море прелестное, голубое-голубое, прозрачное (каждая галечка видна), теплое, разве что не кипяток, медуз мало. Заплывешь за буйки, так что люди с берега букашками кажутся, перевернешься на спину, закачаешься на волнах и говоришь себе: «Я синяя морская звезда!» Почему синяя? Да, потому что купальник у меня синий. Благодать-то какая! На пляже публика – так себе. Но мое дефиле, конечно, удалось на славу, кто бы еще сомневался? Но все не в радость. Впрочем, о чем я? Я вам совсем не об этом, не о радостях пляжных хотела рассказать. Теперь это все пустое, эти летние впечатления ни к чему…
Он появился за несколько дней до нашего отъезда, да, совсем не задолго, дня за три-четыре. Я про себя с досадой отметила: «Эх, где ж ты раньше был, нам скоро в поезд, какой тут курортный роман?!» Высокий, как в сказках рассказывают – косая сажень в плечах, огромный, но при этом изящный какой-то, детиной или громилой такого не назовешь. Волосы пострижены коротко щеточкой. Загореть и обветриться где-то уже успел. Глаза голубые и многозначительные какие-то. Дерзким и самоуверенным он мне в первый момент показался. Лет ему было, может, и тридцать, а, может, и сорок. А с ним два мальчишки лет пятнадцати.
– Смотри, Наталья, – сказала мне в то утро Лариска, – многодетный папаша в соседний номер заселяется.
Мы с ней жили на отшибе, в люксовом номере на пятом этаже гостиницы, на который добраться можно было только по дубовой винтовой лестнице. На нашем лестничном пролете и было только два люкса, один большую часть времени пустовал. Свобода, раздолье! Вот мы с Лариской и радовались этой свободе. А тут нежданные соседи… Пацаны – такие же молчаливые, обжигали таким же пронзительным и внимательным взглядом, как у него, когда приходилось сталкиваться с ними в коридоре или на винтовой лестнице.
Я его потом спрашивала: «Неужели эти мальчики – твои сыновья?» Молод, кажется, для такого отцовства? А он спустя паузу, очень медленно и, как всегда, задумчиво отвечал: «Не сыновья. Ученики».
– Да, понятно, тренер он, – уверенно утверждала всезнающая Лариска, – на море спортсменов тренировать привез.
– Ну, и где они тренируются? Что-то не заметно, – возразила я.
Лариска пожала плечами. А удивляться было чему. Днем до обеда, когда весь гостиничный люд, отзавтракав в местном кафе, тянулся на пляж, чтоб загорать по правилам – до полудня, они номер не покидали. Выходили только к обеду, потом куда-то пропадали, но на пляже мы их ни разу не видели.
– Хм, они, наверное, на дикий пляж ходят, – предполагала любопытная Лариска.
Потом, растянувшись на кровати, она пространно рассуждала, каким именно видом спорта они занимаются, и почему прошлой ночью в комнате соседей не гас свет. Мне это, в конце концов, надоело. Странности соседей – их личное дело, при чем тут мы?
– Как при чем? – удивилась Лариска, – я же о тебе беспокоюсь.
– Обо мне? – я чуть с кровати не упала.
– Конечно, о тебе! У тебя же с ним роман предполагается, а не у меня, – как всегда со знанием дела продолжила подруга.
– Да, с чего ты это взяла? – я, честное слово, чуть не покраснела. Мысли она мои читает, что ли?
– Вы же похожи друг на друга.
– Похожи? Мы? Я и этот шкаф накачанный?! Ну, Лариска, ты явно сегодня на солнышке перегрелась! – вспылила я.
– Да никакой он не шкаф. И похожи вы совсем не внешне.
– А как же?
– Не знаю как, только похожи и все. Не веришь, твое дело, – обиделась Лариска, отвернулась от меня к стенке и накрылась простынею с головой. Тихий час – святое дело.
