– Какой красивый дом, чей он отец!? – спросила маленькая девочка девяти с половиной лет.
От такого вопроса, Глава семьи вздрогнул и понявший что допустил огромную ошибку, начал быстрыми шагами отдаляться от дома, возле которого проходили в первый раз.
– Папа, а почему мы так быстро идем, ведь мы вышли погулять, пока мама убирается и готовит нам обед? – не успокаивалась она.
Тревожась о том, что возможно допущена непоправимая ошибка, мужчина быстрыми шагами торопился увести дочь от этого чудного места. Его пробирала злость на самого себя от того, что он поступил крайне беспечно и неосторожно, от этих мыслей мужчина пришел в настоящую ярость. Когда от дома осталась всего лишь верхушка крыши, но размытый отблеск от окон все еще частично виднелся, он резко остановился и начал оглядываться по сторонам. Мысли о том, что их могли увидеть с работы не давала ему покоя. Но самое главное на данный момент, было во чтобы то ни стало, объяснить Анне больше рядом с этим домом не появляться.
Переходя дорогу между небольшими улицами с фонарями на столбах, девочка заметила пару глаз, которые смотрели из окна. Она заметила их синеватый блеск и манящую красоту. И пусть девочка не знала кто это мог быть, от дома повеяло теплом, от которого она невольно улыбнулась.
– Папа, а папа, почему ты не отвечаешь на мои вопросы? – спросила еще раз Анна.
В этот момент, уже спокойный и уравновешенный мужчина, превратился в холодного и жесткого зверя. Его глаза забегали и еле удержавшись, мужчина дернул руку дочери с такой силой, что от изумления у нее остался приоткрытым рот.
– Послушай Анна, это была огромная ошибка, то что мы здесь прошли! Ведь ты знаешь, мы так не ходим, никогда! И дорога в школу тоже ведет другой путь. Я тебя очень прошу, больше здесь не появляться! И не прогуливайся здесь ни с друзьями, ни тем более одна. В этом доме, уже давно никто не живет и мало ли кто его мог заселить пока он ветшает! – ответил ей с яростью Герман.
– Хорошо отец, если ты просишь, я так и поступлю! – и улыбка девочки растянулась на лице.
И еще, не говори матери что ты проходила здесь, она тебя отругает! Ведь ты же знаешь, ее нужно слушаться?! – проговорил он еще раз и замолчал.
Девочка кивнула в знак согласия, а мужчина еще долгое время, проигрывал в голове ту ситуацию, в которую сам себя поставил и в которой сам был виноват.
– Какой же я невнимательный! Жена мне точно этого не простит если узнает! Самое главное, чтобы Анна молчала, а я уж точно ей ничего не скажу! – бубнил он под нос так громко, что девочка то и дело заглядывала ему в лицо.
Моя мечта, отпечаталась в памяти как фотография и спустя долгие годы, внезапно всплыла. Ведь тогда, я очень хотела увидеть тот силуэт в окне, того, кто за нами наблюдал. Также было странно, почему запрещалось ходить возле того дома, и что за тепло таилось за его стенами, которое я чувствовала на расстоянии?!
С годами мой интерес к тому дому не пропал, наоборот, если я находилась в вдалеке, то обязательно посматривала в ту сторону, в надежде увидеть кого – нибудь рядом с домом. Отныне, все мои мысли были связаны с тем строением и другого мне уже не нужно было.
В четырнадцать лет, будучи юной и совсем не разбираясь в людях, я интересовалась психологией, развивала интуицию, много времени проводила за книгами, и для меня это было некой благодатью, проводить столько времени читая. Мое желание узнать все на свете, было колоссальным, я желала стать энциклопедией, чтобы в подходящий момент ответить на любой вопрос!
Я изучала астрономию, как самый любимый школьный предмет, который мне давался лучше всего, читала художественную литературу и при этом интересовалась культурами, обычаями, нравами многих народов и племен и знала, что спустя годы, эти знания пригодятся.
При чтении мне открывалось все интересное и новое, каждый раз, когда мне нужно было разобраться в какой – либо ситуации, мое сознание погружалось в мир написанных текстов, чьих – то задач и жизненных примеров. С годами, я находила в книгах решения своих вопросов. Мои мысли, были заняты светлым, и я детально опускалась в глубины психологии, изучение которой, давало мне простоту в общении и легкость восприятия людей.
Единственный человек, разделяющий со мной мою страсть являлась Лина, моя верная подруга, являющаяся для меня крепостью в сегодняшнем дне. Ведь хороших друзей всегда мало в нашем окружении.
Лина была нежная и хрупкая, я же со своей стороны являлась задиристой и с разбитыми коленками, всегда наводила на нее тревогу, как за себя, так и за других. Она запрещала мне играть с другими детьми зная наперед, что кто – то из них в скором времени будет плакать.
– Не нужно идти к ней, она вредная девчонка! – говорила она соседским детям, зная о моем нраве.
Человек чистой души и ангельского взгляда и слов. Никогда не возмущалась, ни ругалась, а тем более не кричала… Она могла крикнуть только на меня, подозревая о том, что скоро кому – нибудь из наглых мальчишек может достаться.
– Ох и получишь ты скоро от такого же задиристого как и сама! – говорила она Анне.
Но как ни странно, я не получала ни ругани, ни злостных слов… Вся наша детвора остерегалась меня и боялась пройти мимо, не говоря уже о чем – то по больше.
В юном возрасте я поняла многие вещи. В четырнадцать лет я узнала, что значит потеря, что значит больное сердце. Единственный человек, который меня понимал, уходил, уходил так заметно для меня, что сама начала растворяться в ее горе. У Лины обнаружили тяжелую болезнь. Я часами сидела с ней, развлекала ее рассказами и историями, а она смеясь от души и плача от слез, просила меня остановиться. Мне было трудно представить свою жизнь без ее смеха, без ее улыбки и простых подростковых разговоров…
Однажды, я пришла к ней в ненастную погоду, с большим собранием сказок зарубежных писателей. Она лежала на кровати и крутилась от боли, при этом смотрела на меня глазами полных нежности и сожаления, сожаления о том, что не успеет сыграть во все игры, что не переживет моментов наивысшего из секретов, Лина спокойным и мягким голосом попросила, чтобы я отвлекла ее и почитала что – нибудь интересное, я же в свое время сдержав себя, не расплакалась и увлекла ее в мир сказки и волшебства.
Физическая боль проходит, когда уходят эмоции. Мы не следим за этими событиями, потому что нам это не подвластно.
Я болела вместе с ней, все процедуры которые ей проводили дома, я пропускала через себя и словно жила ее жизнью, словно стала ее близнецом. Лина обижалась на меня и иногда злилась, рассказывая о том, что нельзя так убиваться по человеку, которого уже практически нет, но я была непреклонна в своих наставлениях и не отступала.
