Он проснулся от резкого звука. Но было ли это в реальности? Или только во сне?
Да и что такое эта так называемая реальность? Существует ли она вообще? А может это всего лишь сон – такой же, как и те, что приходят по ночам?
Он давно потерял счет не только дням, но и месяцам. А может даже годам. Но есть ли хоть какой-то смысл различать их?
С момента Катастрофы все дни слились в единый нескончаемый серый поток. Можно сказать, что с тех он уже больше не жил. Но разве можно назвать это жизнью? Ведь все, что он делал – лишь выживал, хоть и сам не понимал зачем. Наверно просто по привычке… Питался чем попало, спал где придется, да и сны ему уже давным-давно не снились.
«Так значит звук был реальным?» – предположил про себя он. – Идем – посмотрим, что там. – негромко окликнул он Седого.
Этот старый и хромой пёс, приблудившийся к нему однажды, оставался тем единственным другом, с кем он коротал бесцветную и унылую вечность. Если бы не пёс, то он бы уже наверняка забыл, как разговаривать. Хоть собака все равно не понимает слов, как таковых.
Обойдя пару ближайших разбитых кварталов, он не увидел ничего подозрительного, и уж совсем было решил, что ему показалось. Но тут Седой внезапно зарычал – так низко и злобно, как никогда раньше – после чего стремительно унесся вдоль улицы и скрылся в густом и влажном тумане.
– Стой, куда?! – крикнул он и тут же с опаской прикусил язык. Что если шуметь сейчас смертельно опасно?
Седой заливисто залаял вдалеке, а потом жалобно взвизгнул и замолчал, словно его прибили. И это было действительно жутко.
Но кто мог убить собаку? Другой выживший со страху? Или обезумев с голодухи? А может это какое-то животное – другая собака или даже хищник?
Еще совсем недавно он считал, что подобное почти невозможно. Ведь мир после Катастрофы казался таким пустым и мёртвым.
Казался…
А кто, действительно, гарантировал ему сохранность, пусть он уже даже привык отчасти к этому сдохшему миру? Да, все это время казалось, что другие люди и даже звери куда-то загадочно исчезли, не оставив и следа. Но ведь он сам, да и Седой каким-то образом выжили? Так может теперь настал их черед? Ведь неизвестно отчего конкретно опустел этот мир.
Помнится, то было самое обычное осеннее утро. По крайней мере, оно должно было таким быть. Однако он проснулся от страшного грохота и землетрясения, разрушившего, как выяснилось позже, множество зданий. А следом пришел ливень, затянувшийся на несколько дней, да к тому же такой сильный, что он даже не мог покинуть своего укрытия. Оставалось лишь гадать, что происходит снаружи. Ведь никакая связь с внешним миром не работала. Когда же ливень наконец-то закончился, он вышел на улицы города, однако никого на них не нашел. Он бродил везде и всюду, заглядывал в самые разные места. Он обошел всю округу, добрался до соседнего города, а затем следующего, и следующего, но везде его встречала одна и та же картина – тишина, пустота и разруха.
И так было вплоть до сегодняшнего дня…
Стиснув рукоятку топора, он медленно крался туда, где оборвался собачий лай. Может у него хотя будет шанс отомстить за смерть друга? Ведь в том, что Седой мёртв, он даже не сомневался.
За очередным поворотом, прямо посреди узкой улицы стояло ОНО. Бледное, как моль, и зыбкое, точно призрак. Невозможное и бредовое, как жуткий ночной кошмар. Казалось, что стоит лишь глазом моргнуть, как ОНО бесследно исчезнет. Это, собственно, он и сделал – моргнул несколько раз, но ОНО даже и не думало исчезать.
Тогда он поднял увесистый осколок булыжника и запустил в ЭТО, хоть и опасался, что камень попросту пройдет насквозь. Однако тот все же ударил неизвестное существо, породив на его теле яркие сполохи, похожие на электрические.
После этого ОНО начало неторопливо разворачиваться, будто на замедленной съемке в дешёвом ужастике. А воздух вокруг, как это ни странно, зловеще затрещал.
Лица у ЭТОГО, как такового, не было. Лишь мутная пустая болванка, по которой шла рябь, как по экрану старого черно-белого телевизора. Сквозь нее, то и дело, промелькивали какие-то неясные образы. То ли человеческие лица – вроде бы даже знакомые, то ли злобные рожи отнюдь не человеческих существ. Почему-то в голове мелькнула идея, что это страдающие души тех, кого ОНО убило или даже сожрало. Ведь на нижней части этого невнятного лица-болванки начала вдруг стремительно прорезаться пасть с множеством острых и кривых зубов.
Единственное здравое решение – развернуться и убежать. Как можно быстрее и дальше. Куда угодно, хоть на край света. Прочь от этого зловещего призрака!
Однако ноги внезапно предательски подкосились, уронив его на колени на мокрый разбитый асфальт.
Но может ЭТО – вовсе не призрак, а всего лишь бред? Кошмарный больной сон? Предсмертная галлюцинация умирающего человека?
Но тут псевдо-лицо резко отделилось от призрака и с бешеной скоростью налетело на него, искрясь и шипя точно шаровая молния.
Удар – как сильный разряд тока. Громкий треск. Раздирающая в клочья резкая боль. И всё.
Тишина. Темнота. Небытие…
Он проснулся от резкого звука. Но было ли это в реальности? Или только во сне?
Голова трещала так, будто мозги грызло полчище озверевших термитов. Но может так оно и есть? В череп же не заглянешь.
Рядом с кроватью что-то сухо щелкнуло, и одна из секций стены выдвинулась наружу небольшим ящичком. Там, на самом дне, поблескивал металлизированный талон на еду, а рядом скромно пристроилась пластиковая баночка с лекарствами.
Тихо выругавшись, он сел на кровати, свесив голые ступни на холодный бетонный пол. Боль в висках противно ныла, а кровь пульсировала так яростно, что все вокруг казалось красным и зловещим.
Кажется, вчера он очень поздно лег спать. Так ведь? Или нет?
Вчера…
А что конкретно было вчера? Да и было ли оно вообще – это иллюзорное и мифическое вчера?
Раскалывающаяся от боли башка явно не готова была давать на этот счет хоть какие-нибудь гарантии.
Наспех одевшись, он затолкал талон во внутренний карман потрепанной кожаной куртки, а таблетки из баночки привычно вытряхнул в унитаз.
Из зеркала в ванной на него уставился мятый, патлатый тип с белобрысой щетиной на худом, болезненно бледном лице. Острые скулы и жесткая линия рта, тонкий нос и темные круги под цепким серо-зеленым взглядом – ни дать, ни взять, выползший из склепа упырь.
Нахлобучив видавшую виды шляпу неопределенного цвета, он выскользнул в узкий обшарпанный коридор, где тошнотворно и смачно пахло соляркой и жареным луком.
Интересно, который сейчас час?
Часы у лифта замерли на половине пятого но, видимо, уже очень давно и навсегда. Как, похоже, и сам лифт, умерший где-то в недрах дома между угрюмыми этажами.
