Зеленоватые огоньки на диагностическом стенде опечаленно погасли. Зайцев снял безнадежную материнку и небрежно швырнул ее на скользкое ламинированное покрытие рабочего стола. Она проехала по пыльной столешнице, рывками вращаясь вокруг своей оси, словно бездарная танцовщица, и уткнулась в стопку ненужных бумаг на краю. Проследив за ней недовольным взглядом, Зайцев снял наушники и удивленно прислушался. В отделе царила непривычная тишина. Выйдя из своего закутка, с недоумением обнаружил пустынную комнату. Куда все подевались?
Позади громко хлопнула входная дверь. Поскольку на ней стоял кодовый замок и беспрепятственно войти могли только свои, не оглядываясь, недовольно пробурчал:
– Ну, наконец-то! И где вас черти носят?
Раздался легкий перестук каблучков, его овеяло нежным ароматом, и перед глазами возникла хрупкая блондинка с огромными прозрачно-синими глазами на бледном фарфоровом личике, совершенно неподвижном, как маска.
Сердце дало сбой и забилось неровными злыми толчками. Он сделал шаг ей навстречу, одним взглядом охватывая ее стройную фигурку. В глаза бросилась провокационно оставленная тоненькая полоска незагорелой кожи между коротеньким пиджачком и низко сидящими брючками. Он досадливо передернулся. Вот ведь какая подлая мода нынче пошла, мужиков дразнить!
С трудом заставил себя оторвать глаза от манящей полоски и перевести взгляд повыше. Но и там оказалось небезопасно. Глубокий узкий вырез облегающего топика открывал нежную шею и спускался вниз, к белоснежной шелковистой ложбинке, где покоился чуть сбившийся набок маленький серебряный крестик. Зайцеву захотелось заглянуть поглубже, но взгляду помешала голубая кружевная вставочка, с неожиданной скромностью прикрывшая остальные прелести.
Девица, которую в их конторе полуласково, полунасмешливо называли Лизонькой, с отрепетированной белозубой улыбкой посмотрела на него младенчески ясным взором и мелодично поинтересовалась неожиданно низким контральто:
– Где меня черти носят?
Зайцев с силой вытолкнул застоявшийся в легких воздух. Было бы здорово, если бы эти самые черти действительно ее где-нибудь носили, желательно подальше от него. Хотя чем он недоволен? Если бы здесь были остальные парни, ее появление произвело бы фурор местного масштаба, ведь эта девица – секс-символ их скромной конторы. Но проблема-то была в том, что он эту красивую глуповатую пустышку на дух не выносил.
Хрипловато бросил, оттянув внезапно ставшего слишком тесным ворот свитера:
– Нет, к вам мои слова отношения не имеют.
Блондинка удивленно обернулась. Пусто. Укоризненно склонив голову, спросила, уличая его в явном обмане:
– А к кому тогда? Здесь больше никого нет!
Он крепко сжал зубы, чтобы не ляпнуть лишнее. Правду говорят, что анекдоты происходят из жизненных наблюдений. Пример этой великолепной дивы наглядное тому подтверждение. Там, где есть красота, уму делать нечего.
Обстоятельно объяснил, чтобы дошло даже до нее:
– Я к вам спиной стоял, откуда я мог знать, что это вы решили посетить нашу скромную обитель? Думал, что вернулись сослуживцы. У меня на затылке глаз нет.
Лизонька удивленно округлила аккуратно подведенные темно-синей тушью глазки, и ему показалось, что сейчас она спросит, почему у него на затылке глаз нет. Но она лишь выпятила накрашенные невинной розовой помадой пухлые губки и кокетливо протянула, потешно напирая на О:
– О, вы здесь все такие забавные! Не успеешь слово сказать, начинаете хихикать и глазки строить. Как барышни на выданье. Просто переориентация какая-то.
Скривившись, Зайцев тихонько чертыхнулся. Забавный! Вот еще! Он взрослый уравновешенный мужчина и до хихиканья в присутствии особ противоположного пола никогда не опускался. Чтобы поставить ее на место, насмешливо спросил:
– А откуда вы такое сложное слово знаете – переориентация?
Она вскинула длинные ресницы и с упреком глянула на него в упор.
– Но я же закончила экономический факультет классического университета! Знаете, как там трудно было учиться?!
Зайцеву с большим трудом удалось не фыркнуть ей в лицо. Как и большинство народу в их конторе, он был убежден, что диплом о высшем образовании его собеседница заработала чем угодно, но только не мозгами.
Почувствовав его неприязнь, Лизонька робко накрутила на палец выбившуюся из прически белокурую прядь волос, не понимая, в чем дело. Обычно всё было наоборот. Стоило ей появиться, как все особи нестойкого мужского полу начинали кружиться вокруг нее, как мотыльки вокруг огня. Но только не этот, всеми силами подчеркивавший свое равнодушие и даже холодность. И, хотя обычно она не обращала внимание на поведение мужчин, это подчеркнутое неодобрение ее задевало. И чем это она ему так досадила? Они с ним и не разговаривали никогда.
Стараясь поскорее закончить неприятный визит, спросила:
– А где все?
– Понятия не имею! Они не дети, а я им не нянька, чтобы отслеживать их передвижения!
Он упер руки в бока и с раздражением отвернулся к стенду. Ему работать надо! Вот ведь привязалась!
Лизонька показала язык его невежливой спине и отчетливо проговорила:
– Это очевидно! – провоцируя на такое забавное недовольство.
Зайцев немедля оправдал ее ожидания, негодующе вскинувшись. Это что еще за ехидство? Намек на его затянувшееся холостяцкое существование, не предполагавшее, естественно, наличие детей? Резко повернулся к ней и наткнулся на простодушный взгляд. Не найдя на хорошеньком сексапильном личике и намека на интеллект, решил быть терпеливым и корректным, все-таки он мужчина, а она женщина, что, в соответствии с русским менталитетом, означает одно: он перманентно лучше ее во всех отношениях. Уступчиво спросил:
– А кто вам нужен?
Она затеребила правой рукой пальцы левой, чего-то застеснявшись. Это его развеселило. Разве она умеет стесняться? Камуфляж это один! Беспардонная игра на доверчивую публику. Но пусть не надеется поймать его на такую жалкую профанацию, он не доверчивый простачок.
Она робко прошелестела, не поднимая ресниц:
– Владимир Иванович.
Он артистично подыграл, ожидая продолжения спектакля:
– И зачем?
– А чтобы почистить вот это! – и она показала на зажатую подмышкой серую клавиатуру.
Зайцев насмешливо прокомментировал забавное требование посетительницы:
– И что, начальник отдела должен лично ее для вас вычистить? Сами не в состоянии? Взяли бы спиртовую салфеточку…
Она с нескрываемым ужасом взмахнула руками, и он понял: она в своих нежных пальчиках салфетки ни разу в жизни не держала. Белоручек он не терпел, и его мнение об этой пренеприятнейшей особе упало еще на несколько пунктов.
Проницательная Лизонька язвительно пропела, оставив дипломатию в стороне:
– А Владимир Иванович и не должен сам клавиатуру мыть. Он вполне может доверить это вам! Вы же его заместитель и вполне с этой работой справитесь! – Оценивая его возможности, оглядела его с ног до головы и с подчеркнутым сомнением добавила: – Может быть…
