Часть I. Древнеегипетская цивилизация
Философская мысль у древних народов, в том числе и у египтян, восходит к мифологическим истокам и оперирует мифологическими представлениями о месте человека в мире. Восхваление Божественной справедливости как основы земных порядков содержится в целом ряде древнеегипетских источников, в частности в «Поучении Птахотепа» и «Книге мертвых». В последней можно увидеть, как в сознании древних египтян личность человека обретает ответственность перед самим собой.
В дидактическом «Поучении Птахотепа» (эпоха Среднего царства), содержащем изречения «житейской мудрости», подчеркивается естественное равенство всех свободных и обосновывается необходимость добродетельного и справедливого поведения; в «Прославлении писцов» утверждается, что произведения письменности увековечивают их авторов.
Из долины Нила дошла до нас древнейшая религиозно-философская поэзия. О сложных представлениях о жизни и смерти свидетельствует «Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцов с арфой» (эпоха Среднего царства), автор которой проявляет скептицизм, недостаток благочестия, призывая «праздновать прекрасный день», не думая о смертном часе. В другом тексте – «Похвала смерти» – лишь меланхолически констатируется неотвратимость вечности. О тенденции к монотеизму в древнеегипетской цивилизации говорит знаменитый «Гимн Атону» (XV в. до н. э.), возможно сочиненный самим фараоном-реформатором Эхнатоном, в котором прославляется лучезарная ипостась Бога, дарящего радость всему живому.
Отрывок из «Поучений Птахотепа» и «Похвала смерти» предлагаются в переводе В. Потаповой; «Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцом с арфой» и «Прославление писцов» – в переводе А. Ахматовой по книге: Лирика Древнего Египта. M., 1965. Остальные тексты даются в переводе М. Коростовцева по книге: Поэзия и проза Древнего Востока. M., 1973.
Из [ «Поучений Птахотепа»]
1
Ученостью зря не кичись!
Не считай, что один ты всеведущ!
Не только у мудрых —
И неискушенных совета ищи.
Искусство не знает предела.
Разве может художник достигнуть вершин мастерства?
Как изумруд скрыто под спудом разумное слово.
Находишь его между тем у рабыни, что мелет зерно.
2
Если дружбой дорожишь
Ты в дому, куда вступаешь
Как почтенный гость иль брат, —
Обходи с опаской женщин!
Не к добру сближенье с ними,
Раскусить их мудрено.
Тьмы людей пренебрегли
Ради них своею пользой.
Женских тел фаянс прохладный ослепляет, обольщает,
Чтобы тотчас превратиться в пламенеющий сардоникс.
Обладанье ими – краткий сон.
Постиженье их – подобно смерти!
3
Если ты склонен к добру, заведи себе дом.
Как подобает, его госпожу возлюби.
Чрево ее насыщай, одевай ее тело,
Кожу ее умащай благовонным бальзамом,
Сердце ее услаждай, поколе ты жив!
Она – превосходная пашня для своего господина.
«Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцом с арфой»
Процветает он, этот добрый властитель,
Прекрасный конец настиг его.
Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать
Со времен предков.
Боги, бывшие некогда,
Покоятся в своих пирамидах.
Благородные и славные люди
Тоже погребены в своих пирамидах.
Они строили дома —
Не сохранилось даже место, где они стояли,
Смотри, что случилось с ними.
Я слышал слова Имхотепа и Джедефхора,
Слова, которые все повторяют.
А что с их гробницами?
Стены обрушились,
Не сохранилось даже место, где они стояли,
Словно никогда их и не было.
Никто еще не приходил оттуда,
Чтоб рассказать, что там,
Чтоб поведать, чего им нужно,
И наши сердца успокоить,
Пока мы сами не достигнем места,
Куда они удалились.
А потому утешь свое сердце,
Пусть твое сердце забудет
О приготовленьях к твоему просветленью.
Следуй желаньям сердца,
Пока ты существуешь.
Надуши свою голову миррой,
Облачись в лучшие ткани.
Умасти себя чудеснейшими благовоньями
Из жертв богов.
Умножай свое богатство.
Не давай обессилеть сердцу.
Следуй своим желаньям и себе на благо.
Свершай дела свои на земле
По веленью своего сердца,
Пока к тебе не придет тот день оплакиванья.
Утомленный сердцем не слышит их криков и воплей;
Причитания никого не спасают от могилы.
А потому празднуй прекрасный день
И не изнуряй себя.
Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.
Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.
Благолюбивые духи, Гелиополя девять богов!
Услышьте похвальное слово «Отцу божества».
Был он саном возвышен и безупречен душой.
В городе Вечности он сопричислен к бессмертным богам.
Вы печетесь о судьбах
Посетителей этой гробницы.
Мне песни известны, что издревле взывают со стен усыпальниц,
Бытие восхваляя земное обители вечной в ущерб.
Зачем они сводят на нет славу загробного мира, —
Страны справедливой, блаженной, где страху нет места,
Обители упокоенья, чьим жильцам омерзительны распри,
Где нечего ближних бояться, ибо нету вражды в этом крае?
Наши предки покоятся там со времен мирозданья.
Из тех, что родятся на свет во множестве неисчислимом,
Не осядет в Египте никто:
В городе Вечности всем поголовно приют уготован.
Разве долго продлится пора гостеванья земного?
Время, как сон, промелькнет,
И «добро пожаловать!» – скажут
В полях Заката пришельцу.
Мудрые писцы
Времен преемников самих богов,
Предрекавшие будущее,
Их имена сохранятся навеки.
Они ушли, завершив свое время,
Позабыты все их близкие.
Они не строили себе пирамид из меди
И надгробий из бронзы.
Не оставили после себя наследников,
Детей, сохранивших их имена.
Но они оставили свое наследство в писаниях,
В поучениях, сделанных ими.
Писания становились их жрецами,
А палетка для письма – их сыном,
Их пирамиды – книги поучений,
Их дитя – тростниковое перо,
Их супруга – поверхность камня,
И большие и малые —
Все их дети,
Потому что писец – их глава.
Построены были двери и дома, но они разрушились,
Жрецы заупокойных служб исчезли,
Их памятники покрылись грязью,
Гробницы их забыты.
Но имена их произносят, читая эти книги,
Написанные, пока они жили,
И память о том, кто написал их, Вечна.
Стань писцом, заключи это в своем сердце,
Чтобы имя твое стало таким же.
Книга лучше расписного надгробья
И прочной стены.
Написанное в книге возводит дома и пирамиды – в сердцах тех,
Кто повторяет имена писцов,
Чтобы на устах была истина.
Человек угасает, тело его становится прахом,
Все близкие его исчезают с земли,
Но писания заставляют вспоминать его
Устами тех, кто передает это в уста других.
Книга нужнее построенного дома,
Лучше гробниц на Западе,
Лучше роскошного дворца,
Лучше памятника в храме.
Есть ли где-нибудь кто-то, подобный Джедефхору?
Есть ли кто-то, подобный Имхотепу?
Нет среди нас такого, как Нефри
И Хетти, первого из всех.
Я напомню тебе имя Птахемджхути
И Хахеперра-сенеба.
