– Господа, пьём за нашего друга! Анри! Выше голову! Ты не сдавался двум десяткам гугенотов, и головорезам в переулке Сен-Поль тоже не сдавался, ты не сдашься и теперь! – голосил Огюстен де Бар.
Он попытался налить из бутылки в бокал, но никак не мог попасть, и вино лилось на стол, со стола и на пол, а его бесцветные глаза всё время съезжались в кучу.
– Анри! Ты победишь и тут! – подхватил белокурый красавчик Луи д'Эме.
Этот уже почти спал, сложивши голову на руки, а руки – в хлебную тарелку.
Ещё двое приятелей пытались призвать слугу, чтобы им подали что-то ещё, но слуги ожидаемо не отзывались. Когда Жан-Филипп де Саваж принимает гостей – прячься-всё-живое. Живое и пряталось.
Орельен, виконт де ла Мотт, трезвыми глазами оглядел стол и столкнулся с таким же трезвым взглядом Жана-Филиппа, хозяина дома. Тот смотрел вокруг, щуря свои странные желтовато-зелёные глаза, глаза лесного хищника, нюхал воздух над столом – что там нюхать-то, но ему виднее, конечно, он и воин, и охотник, и маг. Подумав, подлил Огюстену в бокал – пусть пьёт себе дальше и ничего не помнит поутру.
Третий трезвенник – тот самый упомянутый Анри, за которого пили – таращился в стену перед собой, и взгляд его ярко-синих глаз был унылым и безнадёжным, а переплетённые пальцы были напряжены так, что побелели ногти.
– Анри, не вешать нос. Жан-Филипп, мне кажется, время пришло, и мы можем отправиться… туда, куда собирались, – тихо сказал виконт де ла Мотт.
– Ладно, покажешь, что ты там придумал, – Анри поднялся из-за стола и впился взглядом в Орельена.
Орельен подмигнул – чего вы, ерунда, прорвёмся! – и достал из поясной сумки артефакт портала. Активированный, тот создал мерцающую перламутровую пелену в форме овала, с колеблющимися краями. Он прошёл первым, друзья – следом за ним.
Они оказались в месте мрачном и таинственном. Жан-Филипп перекрестился, Анри глубоко вздохнул и зажмурился, а Орельен наоборот, открыл глаза пошире.
Склеп – а это был именно склеп – осветился небольшим магическим шаром, выпущенным Жаном-Филиппом, и друзья увидели знакомые стены, горки черепов, пирамиды костей, а посреди всего этого – каменное возвышение, на котором под магическим куполом лежало тело девушки. Глаза её были закрыты, она не дышала. Девушка была мертва уже третьи сутки.
– Что ты хотел сделать, рассказывай, – зашептал Анри.
– Мэтр Рене, парфюмер её величества королевы-матери, однажды дал мне почитать одну интересную книгу – о переселении душ и замене тел. В той книге говорится, что наш мир не одинок, миров много, и при определённых условиях миры сопрягаются. Конечно, это небезопасно, но можно приманить к нам сюда, в это тело, неприкаянную душу из другого мира. Сколько людей гибнет почём зря на парижских улицах каждодневно? Помните тот доклад в совете его величества, так ведь? Наверное, в других мирах так же. И мы сможем приманить сюда душу девушки, которой в её родном мире суждено погибнуть. Понимаете, да – сюда, в это тело! И прекрасная Анжелика снова будет с нами, и в первую очередь – с тобой, Анри! Ты спокойно женишься на ней, заделаешь ей наследника, а потом, когда родит – стать вдовцом не велика задача, если тебе того захочется. Наследство твоё, все счастливы.
