15 лет назад
Сагус появился на лесной дороге, когда все закончилось. От кареты остался голый остов – разбойники содрали все, что имело цену или могло пригодиться в хозяйстве: шторы, подсвечники, сидения, даже обивку со стенок. Отломанная дверца валялась неподалеку, и Сагус невольно задержался, глядя на королевский герб – белоснежный пегас гарцует на пурпурном щите… И вдруг понял, как сильно устал. С того дня, как у короля родился наследник, страх не покидал его. Но сегодня все кончится.
Сагус нехотя огляделся. Мертвая женщина в деревенском платье лежала у самых деревьев – пыталась спастись, да не успела. Ее муж поодаль: разорванная рубаха пропиталась кровью, одна нога неестественно вывернулась, а пальцы уцелевшей руки все еще сжимали рукоять добытого в схватке меча. В душе ничего не шевельнулось: ни облегчения, ни жалости. Эмоций не осталось. Только надежда, что боги их простят.
Главарь разбойников терпеливо ждал. Пытался скрыть нетерпение, отводил недовольный взгляд. Но дыхание выдавало. Сагус мысленно отмахнулся – знал, чародея торопить не станут. Тем более его. Снова уставился на нарисованного пегаса, осторожно тронул его носком туфли, будто проверяя, как далеко способен зайти.
Конь рядом всхрапнул, и Сагус вздрогнул, отдернул ногу. Недовольно глянул на главаря – неужто нашел способ намекнуть чародею о времени? Что ж…
– Что с младенцем?
– Мертв, – безразлично ответил главарь и указал взглядом на бездыханную женщину.
Сагус кивнул. Снял с пояса набитый золотыми монетами кошель и швырнул на землю. Разбойник недовольно выдохнул, но промолчал. И правильно. Спорить с чародеем – себе дороже. Подобрал награду и запрыгнул на коня. Стук копыт быстро стих, и стало тихо. Лишь перекликались птицы, да ветер шелестел в верхушках деревьев.
Сагус улыбнулся. Это последний младенец. Все кончено. План удался.
И все же нужно проверить. Он подошел к женщине, тронул ее носком башмака, раз, другой – да, мертва. Перевернул лицом вверх – ее безжизненные руки выронили младенца, которого она пыталась спасти. И Сагус охнул – ребенок посинел от нехватки воздуха, но был жив! Миг – и он зашелся требовательным криком.
Ротозеи, чтоб их!.. Этот ребенок не должен жить!
Сагус бросил злой взгляд в сторону леса, мысленно проклиная разбойников. Поднял над младенцем руку, чтобы произнести смертельное заклинание…
Не вышло!
Попробовал еще… Что-то мешало, останавливало в последний момент.
Он посмотрел на ребенка. Его плач стал менее отчаянным, мокрые от слез щеки порозовели. Сам не понимая почему, Сагус нагнулся и взял ребенка на руки. И тут же его накрыло волной жалости и симпатии. Малыш не успокоился, но чуть притих. Чародей провел рукой над его лицом, прошептал нужные слова, и тот стих и сладко засопел во сне. А Сагус в растерянности уставился на него.
Что теперь?
Возможно, это тот самый ребенок, что уничтожит Арасию. А Сагус не может убить его, как должен. После всего, что уже сделал!
Наконец, он придумал. Уставился перед собой, вытянул руку ладонью вперед и забормотал длинное, сложное заклинание. С каждым новым словом голос его крепчал и наполнялся силой. Наконец, впереди распахнулся портал, и лес наполнился незнакомыми, чужими для Арасии звуками другого мира. Не мешкая, Сагус ступил в него.
Здесь была ночь, но улицы не спали. Так много странного, неживого света лилось отовсюду. Где-то играла музыка, резкая, непривычная уху. Впереди с шумом проносились совершенно непонятные механизмы, отдаленно напоминавшие кареты. А справа переливалось цветными огнями огромное здание, богатое с виду: широкие мраморные ступени, роскошная дверь между гладкими колоннами, над ними переливались разноцветные огни. К этому дому и подошел Сагус. Огляделся и бережно опустил ребенка на ступени. Поправил красивое одеялко с вышитым королевским гербом, в которое тот был завернут. И поспешил назад.
Портал захлопнулся за спиной, и Сагус улыбнулся. Так или иначе, а дело сделано. Мальчишке не вернуться из мира, где нет магии.
Он все равно, что мертв.
Пророчество не сбудется.
Глава 1. Сашка, няня и деревянный амулет
Сашка
Когда за спиной скрипнула дверь, Сашка не обернулся. Знал, что нарушил правила, но было плевать – обида и злость переполняли его. Да и что могли ему сделать? Лишить сладкого? Наказать лишними дежурствами? Да на здоровье! Будто в первый раз. Поэтому Сашка не отвлекался, а напряженно глядел в монитор, собираясь пробить один из танков противника.
– Давай же, сведись… – процедил он сквозь зубы, готовясь к выстрелу. Знал, что за спиной кто-то наблюдает за его действиями, и это нервировало, отвлекало. Потому и щелкнул по кнопке на долю секунды раньше, чем следовало, и снаряд ушел в молоко. Сашка негромко выругался, спрятался за дом, ожидая перезарядки. Знал, что засвечен, что нужно двигаться, но злость мешала принимать правильные решения. Хотелось хоть как-то излить ее, хотя бы на этот шустрый легкий танчик, что ловко обходил его справа. Сашка поехал вперед, поворачивая башню навстречу противнику.
– Давай, сводись, ну…
Этот выстрел был удачнее, и все же система безразлично констатировала: «Не пробил». Сашка попытался спрятаться, но было поздно. Его накрыло точным попаданием, и мертвый танк замер на месте – арта, чтоб ее!
С досады Сашка саданул по клавиатуре, откинулся на спинку стула и сунул руку в карман джинсов, чтобы достать простенький смартфон и наушники – подарок спонсоров на какой-то праздник. Хотелось исчезнуть из этого мира, хоть как-то отвлечься, например, на музыку любимых «Поэтов осени»1.
– Саша… – раздалось за спиной.
Он невольно обмяк. Злость не улетучилась, но к ней примешалось сожаление. Анну Михайловну Сашка знал, сколько себя помнил. Она была единственным человеком в детском доме, кто всегда относился к нему с добротой и пониманием, а, может, просто с любовью. Роднее у него никого не было, так что про себя Сашка звал ее «мама Аня». Обижать пожилую воспитательницу совсем не хотелось, и он повернулся к ней, но глаз не поднял, глядел в пол.
Анна Михайловна, шагнула ближе, развернула соседний стул и опустилась на него. А Сашка продолжал разглядывать старенький линолеум «под паркет». Выслушивать очередные нотации совершенно не хотелось, эмоции после общения с директрисой еще бурлили. Но судя по всему, избежать разговоров не удастся.
– Саша, ну как же так. Опять. Ты же все знаешь…
Угу, знает. Только что с того? Сашка бросил на Анну Михайловну мрачный взгляд и отвел его в сторону, делая вид, что внимательно изучает книги на соседнем стеллаже.
– Ольга Матвеевна сказала, ты опять приходил к ней, скандалил, – продолжила воспитательница, и Сашка понял, что с самого начала она говорила вовсе не о взломе класса и посиделках за компьютером в неположенное время. И что, пришла защищать эту дуру-директрису, которая ничего не хочет сделать, чтобы хоть что-то узнать о его родителях? Накатила обида уже на маму Аню, защипало в носу. Когда же они все поймут, что плевать ему на все их законы, положения и правила! Не хотите сами что-то делать – так дайте ему! Ведь есть интернет, разные сайты, столько возможностей! Но почему-то нужно ждать какого-то возраста, бла-бла-бла… Пустые отговорки, вот что это! В конце концов, через неделю ему исполнится пятнадцать, он не ребенок, кто бы что там ни думал! И Сашка продолжал сверлить злым взглядом корешки книг Дюма, Сервантеса, Жюля Верна…
